Однако растущее напряжение между Террой и Мерсейей в конце концов придало позиции Бетельгейзе первостепенную важность. Бетельгейзе располагалась как раз посередине между этими двумя империями, и, вступи она в союз с одним из противников, — это стало бы серьезным ударом для другого. Если бы договориться с Бетельгейзе удалось Представителям Мерсейи, то это скорее всего оказалось бы последним шагом перед началом войны с Террой. А если бы Бетельгейзе вступила в альянс с Террой — позиции Мерсейи ухудшились бы настолько, что ей поневоле пришлось бы пойти на уступки.
И поэтому обе империи имели на Альфзаре представительства, убеждавшие Сартаза в правоте своего дела и выгодности союза. Давление оказывалось всеми возможными путями; обе империи не скупились на взятки официальным лицам, и Альфзар буквально кишел шпионами обеих сторон — они собирали любые крохи информации, трудясь для своих правительств, — которые мгновенно отказывались от этих самых шпионов, случись тем попасться.
Все это было, конечно, нормальной и естественной дипломатической жизнью — но, поскольку в последнее время положение стало слишком серьезным, Терранская Империя направила на Бетельгейзе двух своих лучших агентов, Флэндри и Элайн, чтобы они приложили все силы к убеждению Сартаза, узнали обо всех его слабостях и как можно энергичнее ставили палки в колеса мерсейцам. Элайн особо успешно действовала в среде представителей земного человечества, давным-давно осевших в системе Бетельгейзе и ставших ее полноправными гражданами; многие из них занимали серьезные посты в правительстве и в армии. И Флэндри…
А вот теперь, похоже, Мерсейя прислала своего лучшего агента — и началась коварная, вежливая и смертельно опасная схватка…
Сартаз вдруг решил устроить охоту — для развлечения именитых гостей. Правителя веселила мысль о том, что заклятые враги столкнутся в обстановке, где будут вынуждены проявлять друг к другу предельное дружелюбие. Но и большинство мерсейцев были довольны: охота являлась их любимым видом спорта. Зато представители Терры — истинные горожане — совсем не были счастливы; но отказаться от приглашения они вряд ли могли.
Капитана Флэндри раздражало предстоящее действо. Он никогда не любил излишнюю физическую нагрузку, хотя поддерживал надлежащую форму, в силу необходимости. Да к тому же у него и без охоты хватало забот.
Слишком многое в последнее время шло не так, как надо. Для огромной сети его агентов (и представителей Империи, и подкупленных жителей Бетельгейзе) внезапно началась тяжелая жизнь. Один за другим они то просто исчезали, то попадались в ловушки, расставленные либо мерсейцами, либо альфзарцами; самые надежные, тщательно разработанные ходы вдруг пресекались… Флэндри не мог вычислить, откуда шла напасть, но, поскольку проблемы начались с момента прибытия Айхарайха, он догадывался, где кроется причина неприятностей. Этот херейонит был до неправдоподобия умен и быстр. «Чтоб ему сгореть, — думал Флэндри, — ведь никто, никто не мог знать о проекте Джуровиана, никто не мог знать, где скрывается Ямалу, или… Да еще эта чертова охота!» Флэндри в отчаянии застонал.
Раб разбудил его на рассвете. Туман, смешанный с кроваво-красными лучами восходящего светила, вплывал в открытые окна. Где-то прогудел рожок — первобытный зов в смутном таинственном полусвете… и Флэндри услышал, как зажужжали прогреваемые моторы.
— Иной раз, — пробормотал Флэндри, — я чувствую, что готов явиться к императору и объяснить ему, куда следует засунуть его горячо любимую Империю…
После завтрака Вселенная стала казаться капитану более терпимым местом. Флэндри оделся с обычной скрупулезностью: зеленый костюм в обтяжку, золотой плащ с капюшоном, защитные очки… прикрепил к поясу лучевой пистолет и дуэльную шпагу, а затем позволил рабу привести в идеальный вид свои каштановые усы. Затем капитан спустился по длинной мраморной лестнице, мимо королевских стражей в шлемах и латах — в обширный двор.
Участники охоты уже собирались. Явился и Сартаз собственной персоной — типичный альфзарский гуманоид, невысокий, коренастый, лысый, с голубой кожей и огромными желтыми глазами на плоском лице. Присутствовали и вельможи Альфзара и соседних планет, с множеством охранников, и вся эта публика сверкала ярчайшими красками одежд, переливающихся в лучах восходящего солнца. Флэндри увидел и представителей постоянного посольства Терры на Бетельгейзе, и членов Особой миссии — эта компания выглядела встревоженной и несчастной. И здесь же были мерсейцы.
Флэндри вежливо приветствовал их. В конце кондов, Терра и Мерсейя официально были в мирных отношениях, независимо от того, сколько гибло людей и горело городов в пограничных зонах. Серые глаза Флэндри казались слегка сонными и безразличными — однако капитан не упускал ничего из происходящего вокруг.
Аристократы Мерсейи поглядывали на Флэндри с едва скрытым презрением, которое, впрочем, они испытывали ко всем терранам. Мерсейцы были млекопитающими, однако в них сохранилось куда больше следов предков-рептилий, чем в земном человечестве. Это были огромные, двухметровые существа, с шипастым гребнем, сбегавшим ото лба до самого кончика длинного, толстого хвоста, которым они, кстати говоря, с ужасающими результатами пользовались в рукопашных схватках. Их голая кожа отливала зеленью, а местами ее покрывал едва заметный чешуеобразный слой; но лица мерсейцев были почти такими же, как у людей. И черные глаза смотрели на Флэндри из-под тяжелых надбровных дуг с явным вызовом.
«Что ж, я вполне могу понять их презрение к нам, — думал Флэндри. — Их цивилизация молода и энергична, они яростно рвутся во Вселенную… а Терра — стара, пресыщена, равнодушна… вся наша политика направлена на то, чтобы поддерживать существующее положение вещей, и не потому, что мы так уж любим мир, а просто потому, что нас все это устраивает. И мы стоим на пути мерсейцев, мешая им установить галактическое господство. Мы — первые, кого им необходимо уничтожить.
Хотел бы я знать… возможно, с точки зрения истории они и правы? Но Терра видела слишком много крови, прежде чем обрела свое равнодушие к жизни и усталость. Мы давно бросили искать успеха и славы; мы поняли, что все это — химеры… но это знание равнозначно смерти.
И все же… мне совсем не хочется видеть планеты в огне и человечество в рабстве, и чужеродную культуру — в будущем. Терра готова к компромиссу; но компромисса с Мерсейей можно достичь лишь с помощью силы. И поэтому я здесь».
За спиной капитана шевельнулся красный туман, послышался шорох — и Флэндри увидел высокую фигуру Айхарайха. Херейонит любезно улыбнулся.
— Доброе утро, капитан Флэндри, — поздоровался он.
— Ох… доброе утро, да, — ответил Флэндри, вздрогнув. Эта птичка действовала ему на нервы. Впервые в жизни капитан столкнулся с противником, превосходящим его в профессиональном плане, и ему это очень не нравилось.
И все же Флэндри не мог подавить в себе симпатии к Айхарайху. Они стояли рядом, ожидая сигнала к началу охоты, и говорили о странных мирах Полярной звезды, а потом перешли к сравнительной ксенологии, занимающейся примитивными фермами разума во всей Галактике. Айхарайх обладал обширными знаниями и едким юмором, импонировавшим капитану. Когда рожок заиграл сбор, они обменялись взглядом — оба сожалели, что им приходится быть врагами. «Жаль, что мы оказались по разные стороны… Если бы дела обстояли иначе…»
Но дела не обстояли иначе.
Охотники расселись по крохотным реактивным самолетам и пристегнули ремни. На каждом самолете был установлен тяжелый лучевой генератор — не слишком сильное оружие при охоте на борфудианских драконов. Флэндри подумал, что Сартаз получит немалое удовольствие, если охота избавит его от некоторых гостей.
Эскадрилья взвилась в воздух и понеслась на север, к горам. Внизу, в медленно тающем тумане, проплывали поля и леса, а в пурпурное небо вплывал необъятный красный диск Бетельгейзе. Несмотря ни на что, Флэндри наслаждался стремительным движением и гулом рассекаемого воздуха. В этом было нечто божественное: он несся сквозь мир, чтобы сражаться с чудовищем где-то на краю Вселенной.