Из весьма неопределенных бетельгейзианских описаний планеты Флэндри узнал, что большая часть ее населения исповедует некую смесь мусульманской и буддистской религий, канонизированную много столетий тому назад пророком Суботаем. Для религиозных отправлений на планете воздвигли всего один храм. Впрочем, этого оказалось вполне достаточно. Высотой два километра, он круто взмывал вверх в разреженные слои подвижной атмосферы Алтая, словно пытаясь пронзить луну. Храм построили в виде башни, архитектурные формы которой больше всего напоминали пагоду ослепительно красного цвета. Обращенная на север стена башни была абсолютно гладкой. И на этой стене, как на каменной странице, корявые буквы алфавита, составленного, вероятно, из смеси кириллицы и китайских иероглифов, увековечивали предначертания Пророка. Даже Флэндри, который отнюдь не страдал избытком благочестия, ощутил минутное благоговение перед несокрушимой волей, поднявшей этот гигантский шпиль над окружавшими город равнинами.
Подъем дороги сменился спуском. Варяк Гучлука резко остановился перед дворцом. Флэндри из-за своего высокого роста запутался с управлением и чуть не врезался в ворота из кованой бронзы. Справившись со своими ногами, он сумел в самый последний момент повернуть так резко, что едва удержался в седле. Увидев это, стражник, стоявший на стене и опиравшийся на нечто вроде базуки, громко рассмеялся. Флэндри услышал его смех и чертыхнулся. Он продолжал двигаться по кривой вокруг Гучлука так близко от него, что вполне мог бы отправить на тот свет и его и себя. Высвободив наконец третье колесо, он остановил мотоцикл, выпрыгнул из седла и раскланялся, как на сцене.
— Черт побери! — воскликнул Гучлук. Капельки пота сверкали на его лице, и он вытер их трясущейся рукой. — Что за безрассудные люди живут на Терре!
— О, что вы, — сказал Флэндри, сожалея, что не может себе позволить вытереть пот. — Может быть, немного экспансивные но безрассудные — никогда!
Еще раз ему представилась возможность с благодарностью вспомнить ненавистные часы занятий гимнастикой и дзюдо, которые сделали тело послушным его воле. Когда ворота открылись, для чего Гучлук воспользовался портативным радиопередатчиком, Флэндри снова вскочил на свой варяк и проехал в сад под изумленным взглядом стражника.
Каменистый сад с горбатыми мостиками весь зарос карликовыми деревьями и мхами. Очень мало из того, что росло на Терре, смогло прижиться на Алтае. Флэндри начал ощущать сухость в носу и горле. Этот воздух отбирал у него влагу так же жадно, как и тепло. Видимо, поэтому он обрадовался теплу внутри дворца больше, чем предполагал.
Белобородый человек в отороченном мехом халате склонился перед ним в низком поклоне:
— Сам ха-хан приветствует тебя, орлук Флэндри. Он примет тебя незамедлительно.
— Да, но дары, которые я привез…
— Сейчас это не имеет никакого значения, мой господин. — Дворецкий снова поклонился, после чего повернулся и повел Флэндри по сводчатым коридорам, увешанным гобеленами. Было очень тихо. Вокруг сновали, перешептываясь, слуги; стражники, вооруженные современными бластерами, стояли неподвижно в своих кожаных накидках, украшенных головой дракона, и шлемах с защитными очками. От курившихся дымом треног исходил горьковатый запах благовоний. Весь огромный дом, казалось, притаился и наблюдал за Флэндри.
«Похоже, я их несколько встревожил, — подумал он. — Только они устроили маленький, уютный такой заговор — как я подозреваю, с народцем, поклявшимся уничтожить Терру, — а тут вдруг, впервые за пять или шесть столетий, появляется офицер Империи… М-да-а-а. Так что же они будут делать дальше? Теперь их ход».
3
Олег Ешукай, ха-хан всех племен, был крупнее, чем большинство алтайцев. Рыжеватая бородка удлиняла и без того продолговатое, резко очерченное лицо. В роскошном убранстве — пальцы рук усыпаны перстнями и золотыми кольцами, халат сплошь покрыт искусной вышивкой, а меховая шапка отделана серебром — хан производил впечатление человека, для которого вся эта роскошь не более чем уступка скучной и утомительной традиции. Рука хана, к которой Флэндри прикоснулся лбом, оказалась твердой и мускулистой. На ханской талии висел пистолет, имевший вид оружия, использовавшегося в деле. Они находились в комнате для частных аудиенций с задрапированными красной тканью стенами и старинной мебелью, в изобилии украшенной причудливой резьбой и инкрустацией. Здесь же стояли ультрасовременный бетельгейзианский речевой принтер и письменный стол с грудой наваленных на него бумаг.
— Присаживайся, — сказал хан и сам уселся на стул с короткими ножками. Открыв сигарницу резвой кости и изобразив некое подобие улыбки, он произнес: — Теперь, когда мы избавились от моих придурковатых придворных, нам нет нужды вести себя, словно ты мой вассал. — Он достал из сигарницы надломленную недорогую сигару пурпурного цвета. — Я бы предложил сигару и тебе, но боюсь, что тебе от нее станет плохо. Наш обмен веществ несколько изменился: ведь тридцать с лишком поколений мы употребляли алтайскую пищу.
— Ваше величество очень великодушны. — Флэндри втянул дым собственной сигареты и устроился поудобнее, насколько это позволяла прямая спинка стула.
— Великодушен? — Олег-хан произнес смачное ругательство. — Ну уж нет. Мой отец в пятнадцать лет уже был вне закона и скитался по тундре. — Он имел в виду местный год, который был на треть длиннее террансхого. Алтай находился на расстоянии примерно одной астрономической единицы от своего светила, но масса Красны значительно уступала массе Солнца. — В тридцать лет он собрал пятьдесят тысяч воинов и захватил Улан-Балай. Старого Тули-хана он выбросил обнаженным во льды Арктики, поскольку, как тебе известно, нельзя проливать ханскую кровь. Но он никогда не жил здесь. Все его сыновья выросли, как и он сам, в орде, в походных лагерях. Учились военному делу, участвуя в сражениях против Тебтенгри вместе с отцом, а в придачу изучали науки, учились читать и писать. Так что забудем о великодушии, орлук Флэндри. У меня не было времени научиться ему.
Терранин хранил молчание. Это, казалось, несколько обескуражило Олега. Он целую минуту курил, яростно вдыхая сигарный дым. Затем, наклонившись вперед, произнес:
— Так почему же ваше правительство соизволило наконец обратить на нас свое внимание?
— Ваше величество, мне кажется, — сказал тихо Флэндри, — что колонисты Алтая забрались так далеко от звезды Сол именно для того, чтобы не обращать на себя чьего-либо внимания.
— Это правда. Не верьте всей этой чуши в героических песнопениях. Наши предки пришли сюда, потому что были слабыми, а не сильными. Планеты, пригодные для заселения людьми, встречаются не так часто, чтобы хватило на всех, а законы в те времена не очень-то соблюдались. Улетев так далеко и выбрав планету, покрытую ледяной пустыней, несколько космических кораблей с выходцами из Центральной Азии избежали необходимости в бою отвоевывать себе жизненное пространство. Они не хотели заниматься скотоводством и попытались заняться земледелием. Но это оказалось невозможным. Слишком сухо и холодно, кроме всего прочего. Построить индустриальное общество с промышленностью, производящей синтетическую пишу, тоже не удалюсь из-за нехватки металлов, отсутствия угля, нефти, органического топлива и расщепляющихся материалов. Ведь это планета малой плотности, как тебе известно. Шаг за шагом, поколение за поколением, руководствуясь лишь забытыми традициями, они оказались вынужденными развивать кочевой образ жизни. Для этого Алтай оказался пригодным. Население начало расти. Конечно же, появились мифы и легенды. Большинство моего народа до сих нор считает, что Терра — это утопическая, давно потерянная страна, а наши предки — бесстрашные и искусные воины. — Узкие, цвета ржавчины глаза Олега глядели на Флэндри. Он погладил свою бородку:
— Я достаточно читал и достаточно размышлял, чтобы составить правильное представление о вашей Империи и о том, на что она способна. Итак — какова цель этого визита и именно л данный момент?