Среди земных позвоночных существует отряд живородящих теплокровных, которым нет аналога на Терре, — это плейрокладии .Между передними и задними конечностями у них имеется каркас из двух ребер, опирающихся на сильно развитый плечевой пояс, и двух позднейших образований, которые правильнее всего было бы назвать подпорками. Считается, что конструкция эта впервые возникла у примитивных коротконогих существ, которые с ее помощью гораздо быстрее передвигались. Они стали так интенсивно развиваться, что их потомки образовали сотни подотрядов.
Подпорки–экстензоры обеспечивают дополнительную поддержку, помогая захватывать добычу, тащить и толкать ее; кроме того, они дают большую свободу перемещения. Благодаря этим мышцам многие их обладатели сделались величиной с мустангов.
Формирование экстензоров вызвало к жизни ползуче–летающих планеров. У этих от передней четверти тела идут перепонки к концу подпорки, а оттуда — к задней части тела. Вначале, по–видимому, перепонки служили для охлаждения тела. Сохранив эту функцию, они сделались одновременно несущими поверхностями — крыльями. Такое животное может, сложив крылья, быстро уползти. Или, расслабив мышцы, расправить крылья и броситься с высоты вниз. При попутном ветре оно способно довольно далеко улететь или проделать какие‑нибудь сложные маневры. Таким образом оно, имея полную свободу передвижения, находит пищу, кров, спасается от врагов.
Большинство планеров не длиннее крикетной биты, но некоторые достигают большей величины; отдельные особи бывают двуногими. К их числу относятся и разумные существа.
Красно–золотая Нику ярким пятном блистала между звездами. Меньше чем через день она станет солнцем. Флэндри видел, что Бэннер неотрывно следит за изображением Нику на экране. Это, должно быть, приятное зрелище — последнее мировое пространство на их пути перед долгим и неизвестным будущим — возможно, перед самой вечностью…
Надев все самое красивое, что у них было, они потягивали вино в промежутках между танцами, пока Чайвз не подал обед — лучший, на какой был способен. Флэндри предложил ему выпить вместе с ним последний бокал, после чего, пожелав им доброй ночи, Чайвз удалился. И тогда…
Коньяк приятно щипал язык, холодил ноздри, обжигал горло и кровь. Наслаждаясь волшебным напитком, Флэндри не курил. Отчасти также из‑за присутствия Бэннер, ее близости. Они стояли рядом, бок о бок. Когда она поднимала голову, чтобы взглянуть на звезды, ему был виден точеный профиль. Сегодня копна ее волос была перехвачена серебряным обручем. Блестящие каштановые волосы с редкими блестками серебряной седины каскадом падали на плечи. На ней был браслет, подаренный Йеввл, — необработанный жемчуг в бронзе. Он мог бы казаться чересчур массивным на тонком запястье, если бы не удивительно искусная работа.
Темно–синее бархатное платье с низким вырезом и маленькая высокая грудь делали ее похожей на женщин Ботичелли.
Он не был влюблен в нее, так же, по его мнению, она не была влюблена в него, — разве только самую малость, что придавало некую пикантность их дружеским отношениям. Он действительно находил ее привлекательной и высоко ценил как личность — и вовсе не потому, что она была дочерью Макса Абрамса. За время их совместного путешествия он успел проникнуться к ней искренним уважением и уже не испытывал сожаления, что взял ее с собой. А где‑то за их спинами, мягкая и влекущая, звучала музыка, как это было для сорока поколений до них, — звучала симфония Нового Света…
Она внезапно повернулась к нему лицом и всем телом; зеленые глаза широко раскрылись:
— Доминик, — спросила она, — почему ты сейчас здесь?
— Почему? — удивленно спросил он и подумал: «Не давай ей быть слишком серьезной. Пусть она будет счастливой». — Ну, смотря что ты вкладываешь в слово «почему». С чисто прагматической точки зрения я здесь потому, что, как ни странно, шестьдесят лет назад одна оперная певица влюбилась во флотского капитана. А с точки зрения философской…
Она положила ладонь на его руку.
— Не паясничай, прошу тебя. Я хочу понять… — Она вздохнула. — Впрочем, возможно, ты не захочешь ответить. Тогда я не буду настаивать. И все‑таки очень надеюсь, что скажешь.
Он сдался:
— Что именно ты хочешь узнать?
— Почему ты летишь на Рамну, вместо того чтобы лететь на Гермес? — И быстро добавила: — Я ведь знаю, ты должен был расследовать, что скрывает Кернкросс. Если он и вправду замышляет восстание…
Да, я уверен, что замышляет. Что из этого следует? Как Великий герцог, он сделает все, что сможет, — а он известен как человек безгранично честолюбивый. Он популярен в народе, а народ враждебно настроен по отношению к Империи. Нетрудно было бы подобрать людей, которые смогут отыскать улики, свидетельствующие о его военных приготовлениях, — под его властью множество мест, где такая работа может быть проделана, причем совершенно секретно, — Бабур, Рамну. Л когда он будет готов и объявит о своих намерениях, люди стекутся под его знамена. Если его план будет тщательно составлен, крупных военных операций не потребуется. Он может использовать неожиданность— вломиться в столицу, убить Герхарта и провозгласить себя императором. Если Герра станет его заложницей, нельзя будет открыто атаковать его.
…Борьба безусловно развернется в другом месте. Сторонников у Кернкросса будет много— Герхарта ведь не любят. Кернкросс может заявить, что император принес столько непоправимого зла, и еще больше может принести. Что в такое неспокойное время Империи нужен вождь умелый и надежный. Что в его, Кернкросса, жилах течет кровь Арголидов. Многие из офицеров авиации решат, что имеет смысл поддержать его хотя бы ради того, чтобы прекратить междоусобицы, пока они не зашли слишком далеко, и чтобы не появились новые претенденты на престол. Другие— поскольку цель оправдывает средства— сочтут перспективным для себя присоединиться к узурпатору. Да, у Эдвина большие шансы выиграть, достаточно большие для того, кто некогда оказался побежденным…
— …Хотя после того, что вы говорили об императоре, — продолжала, запинаясь, Бэннер, — вам не следовало бы заботиться о его судьбе!
Флэндри усмехнулся:
— Я и не забочусь, per se [14]. Однако Герхарт в сущности не так уж плох: он достаточно умен и терпим. А кроме того, он — сын Ханса, а я, пожалуй, даже любил этого старого мошенника. Но главное — нельзя допустить новую гражданскую войну; каждый, кто развяжет ее, — чудовище!
Пальцы ее сжали его ладонь.
— Вы говорили, что готовы обеспечить людям годы мирной жизни…
Он кивнул:
— Я не слишком сентиментален, но повидал на своем веку немало войн, и мне невыносима мысль, что способных мыслить людей можно сжигать в огне, выплавлять им глаза, так что смерть покажется им спасением! — Он замолчал. — Прошу прощения. Не очень подходящая тема за обедом.
Она слабо улыбнулась:
— Ну, я ведь тоже не очень веселая собеседница. Хорошо, допустим, решено, что войну необходимо предотвратить. Следовательно, крайне важно выяснить, начался ли уже государственный переворот, и если да, то намерена ли в нем участвовать авиация. Очевидно, вам удастся кое‑что разузнать на Рамну. Но почему вы хотите заняться этим сами? Не лучше ли было бы полететь на Гермес и поразведать в его окрестностях, не подвергая себя опасности? А я тем временем в сопровождении ваших людей полечу на Рамну и помогу им там!
Флэндри покачал головой.
— Я думал об этом, — ответил он — но, как я уже сказал, мне кажется, что Кернкросс готов начать действовать. Поэтому медлить нельзя.
— Но вы могли хотя бы оградить своих асов!