Он моргнул и засмеялся:
— Возможно. Но, понимаете, ведь на Гермесе я был бы полностью во власти Кернкросса!
— Вы могли под каким‑нибудь предлогом остаться дома и в то же время тайком послать разведывательную группу, — настаивала она. — Отговориться болезнью или еще чем‑нибудь! Вы слишком умны, чтобы кто‑то мог заставить вас отправиться туда, куда вы не хотите.
— Хотите польстить мне, — сказал он. — Вам это удалось. Без ложной скромности должен признать, вы правильно угадали причину: я перепробовал нескольких, но никто не мог сравниться со мной. Ни у кого нет большего шанса на успех. — Он подкрутил усы. — И, если быть до конца откровенным, я просто заскучал от длительного безделья. Захотелось опять побуянить.
Она неотрывно смотрела на него:
— И это вся правда, Доминик?
Он пожал плечами:
— Как принято было говорить когда‑то: «А что такое вообще правда?»
— А по–моему, главная причина вот в чем. — Голос ее дрогнул. — Миссия эта очень опасная. Провал ее означал бы жестокое наказание для всех, кто в ней замешан. Тот факт, что человек действовал по вашему приказу, не спасет его от гнева Великого герцога, за чье «оскорбленное самолюбие» Империя сочтет своим долгом отомстить. — Она задержала дыхание. — Доминик, вы служили под началом моего отца, а он был офицер старой школы. Офицер не пошлет своих солдат туда, куда не пошел бы сам, — правда, дорогой?
— Ну, что‑то в этом роде, — проворчал он.
Она опустила глаза. Как длинны эти ресницы над красиво очерченными скулами! Он почувствовал, как участилось дыхание и кровь бросилась в лицо.
— Я была уверена, но хотела услышать это от вас, — прошептала она. — У нас теперь так много благородных титулов — и так мало благородных умов!
— Ну–ну, — запротестовал он. — Вам известны только лучшие мои стороны. А ведь я лгу, ворую, хвастаюсь, убиваю, прелюбодействую! Я сквернослов, вымогатель, а однажды не удержался от искушения создать своего рода культ! Теперь вы можете расслабиться и насладиться чудесным вечером?
Она подняла к нему лицо. Улыбнулась.
— О да, — сказала она. — В компании с вами я готова даже отправиться в ссылку!
Они уже обсудили раньше, что случится, если их миссия окончится провалом, а им удастся выжить. Трибунал инкриминирует ему нечто худшее, чем простое неповиновение старшему по званию: нарушение прямого распоряжения императора считается государственной изменой. А она — сообщница. Высшая мера наказания — казнь, однако, как опасался Флэндри, они могут «смягчить» наказание, заменив его пожизненным рабством. Такому риску он не хотел подвергаться. Уж лучше направить свой корабль на какую‑нибудь отдаленную планету и превратиться там в другого человека, или обрести покой в Сфере Ифри, или, наконец, вместе с единомышленниками укрыться где‑нибудь вместе в абсолютной безвестности…
Как ни горько ей было, Бэннер согласилась с этим планом. Она теряла больше, чем он: мать, сестру, брата, их семьи, Йеввл и дело всей своей жизни.
Неужели теперь, совсем было потеряв надежду, она вновь обретала ее? Сердце так жаждало радости!
Она прижалась к нему. Румянец на щеках поблек, во взгляде и в голосе появилась напряженность:
— Доминик, дорогой, — сказала она. — После того случая в гимнастическом зале вы вели себя как истинный рыцарь. А теперь в этом нет необходимости...
Глава 7
Рамну все увеличивалась на экране, пока полностью не закрыла небо и сияние дня на ней не поглотило звезды. Преобладающий белый цвет на фоне лазури — как на Терре, только здесь все было позолочено смягчающим белизну слабым отблеском солнца. И очертания облаков были иные, напоминая флаги, пятна или клочья, а не спирали. Поверхность планеты была еще скрыта от глаз, только просвечивали смутные тени
Ночная часть планеты призрачно мерцала в свете луны и звезд. Короткие тонкие вспышки у терминатора предвещали зловещие громовые удары магнитного поля — менее сильного, чем на Юпитере, но гораздо более мощного, чем на Терре. Утренняя заря приветствовала вновь прибывших, салютуя им над полярной тьмой.
Флэндри сидел за пультом управления. Автоматически пилотируемый «Хулиган» самостоятельно проделывал все навигационные маневры, но для тайного приземления требовались руки и мозг человека. К тому же он хотел по контрольным приборам проследить за поведением лун и определить, возможно ли в случае необходимости попасть на эту систему.
«Хулиган» прошел совсем близко от Дирис. Единственное, что удалось разглядеть, был Порт–Лаланд — научная база. Скопление куполов, полуцилиндров, мачт и котлованов, окруженное пустым пространством. Посередине — большое симметричное строение странной формы, напоминающее след копыта Сулливара, коня Ио. Мало что осталось здесь от Цинтии, разве что имя. Некогда Дирис могла потягаться размерами с иной планетой, но вспышка звезды смела с нее все, кроме металлической сердцевины. Вероятно, вообще ничто бы не уцелело, не заслони ее Рамну, которая и сама сильно убыла в размерах. Когда же подтаявший шар охладился и затвердел, ни астероиды, та метеориты не смогли поцарапать его. Превратившись в газ, они рассеялись в межзвездном пространстве. На Тиглайе можно было заметить следы шероховатостей. Она сохранила первоначальную массу, достаточную для горообразования. На самой дальней и самой большой луне, Элавли, высота гор не изменилась с момента их возникновения.
Флэндри направил свой корабль к Элавли, но не смог разглядеть Порт–Асмундсен, тамошний промышленный центр. Возможно, он смотрел не под тем углом, но подняться выше не решался из опасения, что его засекут. Если его предположения по поводу Кернкросса верны, то там идут сейчас военные приготовления. Бэннер подтвердила, что ничего необычного сверху не заметно. Если что‑то злое и замышлялось, оно было надежно закамуфлировано или таилось в специально вырытых пещерах. Нейтронный детектор показывал наличие мощных ядерных предприятий. Да, я считал их способными на большее, чем элементарные подрывные операции. Теперь, когда выяснились планетарные масштабы всей операции, похоже, им целесообразнее провести ее на Гермесе, чем здесь, поскольку те же самые металлы можно добывать ближе к дому. Что же касается Дюкстона…
Он оглянулся назад, на Рамну. Ресурсы для торговли на этой планете тоже были невелики. Правда, богатые серой болотистые местности служили источником биологического сырья, особенно мелкозернистой тяжелой древесины и антибиотика рисина, эффективного средства борьбы с распространенным на Гермесе кожным заболеванием — ципродермитом. Гермесу выгоднее было закупать его здесь в виде сырья, а не синтезировать. Одного этого хватило бы, даже не будь в окрестностях Радужных холмов богатых месторождений палладия и других металлов.
Но в чем все‑таки причина того, что и Дюкстон медленно, но неуклонно приходит в упадок? И почему туда все труднее проникнуть и все тяжелее вести с ним дела? Правда, между ним и станцией Уэйнрайт лежит континент протяженностью в пять тысяч километров. Это, в частности, стало аргументом при выборе места для основания здесь города: предполагалось, что его культурное влияние будет распространяться только на окрестных туземцев, а не на тех, кого ксенологи сделали потом главным объектом своих исследований. А между тем туземцы не переставали летать из одного места в другое, зачастую просто в гости!
«Дженерал Энтерпрайзиз» оказывает Исследовательскому фонду Рамну щедрую помощь в разработках, снабжает оборудованием и материалами. Однако при нынешнем директоре, Нигеле Бродерике… Как сам он старается объяснить, при сложившихся неблагоприятных условиях возможность проникнуть на планету является якобы исключительно его заслугой. Между тем это только часть далеко идущего плана, задуманного Великим герцогом Гермесским, цель которого — возродить славу и процветание Гермеса. Его светлость ввиду возможного саботажа издал ряд строгих указов. Не допускалось никаких исключений, поскольку неискушенные в политике ученые могут без всякого злого умысла передать недоброжелателю ценную информацию. Принятые меры могли бы показаться чересчур суровыми, — но лишь тому, кто незнаком со всеми нюансами сложившейся ситуации… Только его светлости известно все досконально — и не сметь вмешиваться!