О да, он поймет. Ля к тому времени буду пятнышком, летящим в огромном мире.
Она выбежала из комнаты, оставив изумленного Хвана. Она бежала от Йеввл — и это было самое тягостное, что ей когда‑либо приходилось делать. Даже известие о смерти отца не потрясло ее так глубоко.
Откуда‑то из недр собственного существа к Йеввл пришли нужные слова.
— Уходите, — приказывала она своим спутникам. — Рассейтесь, бегите врассыпную. Затаитесь в пустыне. И пробирайтесь домой. — Они ведь не виноваты, что поведением своим помогли убить Скогду…
Поняв, что сама судьба против, они ушли. Над холмами пронесся ветерок. Сойдя с гребня, они расправили крылья и скрылись в темноте.
А вблизи раздался звук мотора. Пилот приземлился. Йеввл вынула бластер из похолодевшей руки Айона — оружие, убившее ее сына. От своей названой сестры она научилась обращаться с такими вещами — давно, во время занятий спортом. Увидев корабль, она усмехнулась — так дико выглядели пушки на нем — и дрыгнула.
Крылья ее вздрагивали. Каждая мышца в них напряглась, пришла в движение и, казалось, готова была унести ее ввысь, чтобы слиться с небом, помчаться над миром. Кровь текла быстрее, она ощущала ее биение и тепло. А вверху горели звезды…
Видел ли ее пилот? Нужно было убедиться в этом. Прицелившись, она выстрелила. Непонятно почему, но яркий луч не слепил глаза. Раздался пронзительный звук, запахло дымом. А когда он рассеялся, в воздухе разлилось сияние.
Пилот изменил направление. Звук мотора раздался рядом с Йеввл. Она взмыла выше, и враг теперь оказался под ней, она могла спокойно парить, как бывало, над добычей…
Затрещал град выстрелов. И она упала. Боли не было — боль не успеет проявиться, пока она жива, — но она знала, что пуля настигла ее. Собрав последние силы, она сложила свои гордые крылья и, описав дугу, опустилась на замерзшую реку. Корабль замедлил движение и подлетел ближе, словно пилот хотел убедиться, что враг повержен. Неотчетливо, сквозь накатывающуюся волной слепоту, Йеввл увидела его. Она вновь прицелилась и пустила луч прямо в цель.
Пилот был убит. Корабль отбросило в сторону; пробив лед, он упал в реку и затонул. Между тем приближались новые корабли, но Йеввл это было уже безразлично. Последние силы она потратила на то, чтобы отлететь в сторону и опуститься в чистую воду. Пусть ее кости не лягут с костями поверженного врага.
Прощай, сестра моя названая.
Глава 12
Техник гаража, ответивший на звонок Бэннер, был вне себя от удивления.
— Донна, этого нельзя делать! — сказал он. — Вылетать одной, ночью, без подготовки, не сделав даже укол граванола — это самоубийство!
— Это необходимо, и я надеюсь, мне удастся выжить, — прервала его Бэннер. — Некогда пререкаться; к тому же, пока грава- нол начнет действовать, пройдут часы. Мне нужно тут неподалеку, по неотложному делу. Я очень скоро вернусь.
— Хм. Позвольте мне, по крайней мере, сопровождать вас!
— Нет. Вы на дежурстве. И потом — пока мы оба соберемся, пройдет не меньше получаса. А теперь помогите мне. Это приказ.
Его сочувствие чуть–чуть утешало. Это был симпатичный молодой гермесец; еще раньше он смущенно намекнул, что дома его ждет девушка и, по окончании срока контракта, имея небольшой капитал, они смогут открыть собственное дело. Очень похоже, однако, что он состоит в рядах «Пионеров Кернкросса».И она вновь заговорила строгим, не допускающим возражений тоном. Придержав язык, он повиновался.
В условиях Рамну необходимо довольно сложное снаряжение — более сложное, чем обычное космическое. Его не так‑то просто было надеть. Пульс, казалось, отстукивал секунды. Она чувствовала, как пот стекает по телу. Никогда не предполагала, что это такой бесконечно долгий процесс: сначала белье, потом крепления, ремни, накладки; все это нужно было правильно натянуть на себя, ударом молотка снаружи проверить крепость, подключить элементы жизнеобеспечения, обвязаться ремнями, опять все осмотреть и проверить и, наконец, надеть защитный скафандр — о, это была подлинная мука!
Казалось, сердце уже готово было остановиться, когда наконец аэросани оторвались от взлетной полосы и бесшумно взмыли в воздух. Пролетели мимо других, более мощных машин, назем тных и воздушных, приспособленных в основном для дистанционно управляемых дальних маршрутов. Аэросани — это не просто средство передвижения, рассчитанное на одного или двух пассажиров для кратковременного полета, как правило, независимо от корабля–матки. С их помощью, к примеру, можно с близкого расстояния рассмотреть интересующий объект, а в случае необходимости и послать робота–испытателя для сбора информации или для съемки из открытой кабины, расположенной в кормовой части.
«Когда Доминик предложил этот план, он не предполагал, насколько он опасен для меня, — подумала Бэннер, — а я ничего не сказала». Теперь она не была уверена, что поступила правильно. Дело не в том, что она боялась за себя: напряжение и азарт сейчас как нельзя более кстати. Она боялась одного — не успеть передать Флэндри бесценную информацию, добытую Йеввл…
Вот и въезд на военный космодром. Бэннер подвела аэросани к проходу. На какой‑то момент она оказалась в пробке, зажатая, как в могиле, другими машинами. Затем раздался свисток, открывая воздушную линию на Рамну, турникет повернулся, и она двинулась дальше.
В аэросанях не было места для генератора внутреннего поля, и семикратная сила притяжения в первый момент подействовала ошеломляюще. Но самым страшным оказался подъем со взлетной полосы без специального антигравитационного оборудования. Правда, многочисленные приспособления, скрытые в летнем снаряжении, противодействовали силам, тянущим тело книзу, и помогали дышать. Эластичные ремни, которые шли от запястий и локтей к обрамлению мягкого сиденья, сетка ограждения, да еще несколько таблеток, которые она проглотила, — все это отчасти придавало уверенность и силу. Ощущая, несмотря на это, невыносимую тяжесть в теле, она всматривалась в пространство.
Аэросани не были герметизированы, чтобы в облегченном корпусе не так сильно ощущалось внешнее давление. Несмотря на защитный шлем, каждый звук воспринимался как многократно усиленный и значительно более резкий, чем показался бы туземцу, слуховой аппарат которого не приспособлен к разреженной атмосфере Терры. Ночь была тихой и спокойной, но Бэннер чудилось, что она слышит шаги убегающих животных, шорох птичьих крыльев над собой и пока еще слабый, но быстро усиливающийся звук снижающихся кораблей. Нужно было спешить.
Опыта пилотирования явно недоставало; она направила аэросани к северу и ворвалась в стихию. Поднявшийся ветер заполнил собой окружающее пространство, и, освещенное ранее планетой Сол, оно померкло. Одна в кромешной тьме, Бэннер постаралась настроить оптику в шлеме на ночное видение.
Однако света было так мало, что оптика практически не помогла, и Бэннер не удалось ничего разглядеть вокруг. Посверкивали во мраке скопления звезд, луны выныривали из пустоты. Река Кийонг разветвлялась на три потока — черный посередине и серовато–белые по краям: с берегов надвигались льды. Лес выглядел бесформенной массой, степь казалась седой. Пруды и ручейки закованы льдом. А мороз все крепчал, надвигалась ночь длиной в неделю…
Она припоминала, что раньше только в предрассветные часы становилось прохладнее. Теперь предрассветный холод нес смерть. Случалось, что, когда наконец восходило солнце, оно освещало целые стада, полегшие от мороза. Растения же не успевали и наполовину созреть, как наступала ночь… Йеввл, твои внуки увидят, как смерть загонят обратно в логово. Клянусь тебе в этом собственной жизнью.Если Вселенная остается слепа и бесчувственна к страданиям сущих на ней народов — что тогда достойно сочувствия?
И все же… Похоже, главное препятствие к улучшению жизни народов — борьба за власть. Не исключено, что, если бы Кернкроссу удалось стать императором — он охотно выслушал бы меня,— разве только наш прежний антагонизм мог бы помешать,— ну, да теперь поздно что‑либо менять.