И куда больше чем любые деньги ей нужно было расположение Аксора. Независимо ни от чего он был очень мил. И может быть, только может быть, он откроет ей путь…
Но бизнес есть бизнес, а выпивка у Хасана не хуже, чем у других.
— Пойдем! — она протянула руку. — Меня зовут Диана Кроуфезер.
Он протянул свою, широкую, твердую, сухую и теплую. Вода- ниты — не млекопитающие, но они и не пресмыкающиеся. Они теплокровные, двуполые и живородящие. Однако Диана знала, что размножение у них сезонное. Поэтому им легче давалась деятельность, требующая целомудрия, чем ее виду. Ей пока что удавалось обходить эти запреты — поскольку ограничения все больше и больше становились запретами — но чем дальше, тем становилось труднее.
— Для меня честью является знакомство с тобой, — сказал Аксор. — Храа,а не является ли это необычным — то, что столь молодая женщина столь самостоятельна? Может быть, это принято на Терре или ее старых колониях, но там… Только я не хотел бы быть излишне любопытен, ни в каком случае, видит Бог.
— Мой случай особый, — ответила Диана.
Он осторожно оглядел ее. Ее родители не были рождены на Имхотепе и оба были высокими; она была на них похожа. От гравитации она окрепла, сохранив грациозность, мышцы покрывали округлости изящных бедер и длинных ног. Маленькая твердая грудь не обвисала под собственной тяжестью. Круглая голова, широкое лицо, сужающееся к подбородку, высокие скулы, прямой нос с чуть раздувающимися ноздрями и полные губы. Под дугами бровей большие карие глаза с золотыми искорками. Тонкая блузка и несократимые далее шорты открывали солнцу почти всю бронзово–коричневую кожу. На поясе справа у нее висел кошелек для всякой мелочи, слева — зловещий тигранский нож.
— Ладно, — рассмеялась девушка, — пойдем наконец, — голос ее был чуть сиплым. — Ты пить хочешь? Я — да.
Толпа перед ними медленно подалась, больше интересуясь теперь собственными делами, чем чужеземцем, на которого уже кто‑то предъявил права.
«Золотой светлячок» оказался внутри обширной и затененной комнатой. С полдюжины мужчин — судя по их грубому виду, шахтеры с гор — пили за столом с парой веселых девиц и с интересом наблюдающей тигранкой. Она пила через трубку, вставленную в жевательный люк воздушного шлема. Звук его насосов почти не был слышен за шумом голосов. Оксигилл, конечно, был бы куда лучше, но немногие могли себе это позволить, да и не все хотели подвергаться необходимой для этого операции, пусть и простой. Эту тигранку Диана не знала, но по ее одежде было видно, что она принадлежала к другому сообществу — не тому, что обитало вокруг Тоборкозана. Компания окинула Аксора долгим взглядом и вернулась к своей выпивке, болтовне и костям.
Воданит заказал соответствующее количество пива. По биохимии он был совместим с человеком, если не считать микродобавок, которые можно было принимать отдельно. Диана про себя порадовалась: ее комиссионные будут куда выше, чем если бы кентавроид пил более крепкий напиток. Себе она заказала стейн и наслаждалась его мятным холодком.
— А–ах! — выдохнул Аксор с искренним удовольствием. — Отлично утоляет жажду. Да благослови тебя Господь. Теперь, если ты еще сможешь помочь в моем искании…
— А в чем оно?
— Это долгий рассказ, милая леди.
Диана откинулась в кресле, ее спутнику пришлось лечь на пол. Она давно уже на горьком опыте научилась не давать волю своему любопытству.
— У нас впереди целый день, или еще больше, если захочешь.
А в голове у нее гудело: «Искание! Что же он ищет, бродя от звезды к звезде?»
— Может быть, сначала я должен рассказать о себе, как бы ни был незначителен я сам, — начал Аксор. — Хотя это и не очень интересно.
— Мне интересно, — заверила его Диана.
— Ну что ж, — дракон внимательно смотрел в огромный бак-кружку, — используя английские названия, я родился на планете Водан, хотя мой хайзак —племя? община? прайд? — мой народ до сих пор относительно примитивен. Мы кочуем по Утренней Земле, отделенной морем Правды от Сверкающего царства, а на западе ее живут терране и развивается принесенная ими цивилизация. Страна моя почти вся степная, но на холмах Аскетов выветривание обнажило развалины, оставшиеся от Древних. Мы давно о них знали, и не раз я еще юношей с благоговением их созерцал. Поколением раньше весть о них достигла города. Я смотрел, как работают археологи, слушал их речи и был заворожен. Во мне расцвело жгучее желание узнать более, да, самому стать таким же искателем. Я заработал на проезд морем в Сверкающее царство в надежде выиграть право на образование. Так часто поступают грамотные воданиты. Мне посчастливилось учиться в университете, который содержит в Порт–Кемпбелле орден галилеян.
— Орден Галилеян? Это не священники иерусалимской церкви? Я никогда их не видела.
Аксор кивнул, совсем как человек:
— Это наиболее научно умонастроенная организация в иерусалимской церкви. Им более всего подходит изучение остатков культуры Древних. Под их водительством я был обращен в Веру. И конечно, был принят в орден. — Голос его оживился. — Отец Джаспер открыл мне великую и святую мысль, что в этих реликтах может быть заключен ответ на загадку Универсального Воплощения.
— Эй, погоди, — Диана подняла ладонь, — кто такие Древние?
— В разных мирах их знают под разными именами. Предшественники, Старшие, Другие — много имен. Таинственная цивилизация, что процветала в Галактике — очевидно, куда шире, чем в той части ее спирального рукава, которую мы хоть как‑то исследовали, — и исчезнувшая миллионы лет назад, оставив редкие и славные осколки своей работы… — в глубоких тонах голоса послышались нотки уныния. — Ты об этом не слыхала? Ничего такого нет в этой планетной системе? Были ясные признаки, что искать надо здесь.
— Постой, постой, — Диана, нахмурившись, всматривалась в тень. — Образование у меня — чего сама нахваталась, понимаешь ли, но… что‑то припоминаю. Развалины стен, что‑то там еще. Говорят, их когда‑то построили херейониты, хоть я и не знаю, кто они такие. Только я думаю — ага, мне говорил один космолетчик с Энея, что у него на планете есть такие места. Он думал, что шенны — так он их называл — родом с планеты именно такого типа, и колонизацию вели так же.
— Не обязательно. Я склоняюсь к мысли, что просто на таких планетах развалины лучше сохранились. Материал их столь же прочен, сколь красивы, наверное, они были. Но все в нашем космосе смертно. На планетах без воздуха все разрушают метеориты. Там, где атмосфера плотная, то же самое делает выветривание, а геологические процессы делают свою работу всюду. Все же иногда в террестроидных мирах руины сохраняются. Превращаются, так сказать, в окаменелости. Например, их покрывает вулканический пепел или грязь, которые потом окаменевают. Нечто подобное случилось на холмах Аскетов на Водане. А нанесенная потом почва и камни выветрились, открыв эти чудеса. — Аксор заговорил спокойнее: — Но ты не знаешь ни о чем таком в системе Патриция? — закончил он свою речь.
Диана соображала быстро.
— Я этого не говорила. Послушай, Имхотеп — мир суперземного типа. Его поверхность на треть больше, чем у Терры — или Дедала — могу спорить, немногим меньше, чем у Водана. И даже за столетия не была составлена полная карта. Он был всего лишь одиноким научным форпостом в Старкадском секторе заселения. Тигране его начали исследовать — ага, они всякие истории рассказывают, что тут видели, но я не могу на них полагаться — только надо бы как следует поискать и расспрашивать подробно, и можно было бы попасть на морской корабль и сплавать, если нас что‑то заинтересует.
К Аксору вернулась надежда.
— Да, и в этой системе есть и другие планеты, и их главные луны, —добавил он. —Я полетел сюда просто потому, что на Имхотеп шел тот торговец, на который я смог попасть. Есть же еще эта планета поближе к светилу — Дедал, да?
— Там тоже может быть. На Дедале я не была с тех пор, как умерла моя мать, а тогда я была мальком.