Капитан заорал во всю глотку. Рявкнули мушкеты — из-за здания станции и из-за стоящих на боковом пути вагонов. Пули ударились о паровой котел и со свистом отлетели.
Два солдата выскочили из-за груды упакованных корзин. Они метнулись к повозкам и спрятались за ними. Уилл понял их намерение. Его ружье выбросило сноп рыжего пламени, клуб черного дыма и свинцовый привет. Но повозки защитили солдат. Они вытолкнули повозки на рельсы и победоносно замахали кулаками.
— Вот так вам, еретики! — заорал один из них.
— Ну, с этим мне ничего не поделать, — зло бросил Уилл, сжимая разряженное ружье. — И все же…
Тендер ударил по повозке. Деревянная рама треснула под железными колесами и застряла в них, мешая работе машины.
— Вперед, вперед, солдаты! — кричал капитан. — Окружайте их! Если не сдадутся — убейте!
Бесстрашные в своей вере — а может быть, просто не ожидая серьезного сопротивления, — Круглоголовые с обеих сторон полезли на локомотив. Руперт выхватил меч и одним ударом рассек веревки, удерживающие бочку с элем. Вторым ударом он снес верхушку бочки. Рукава рубахи вздулись над его напряженными мышцами. Принц поднял бочку и обрушил ее на пуритан.
Принц не был большим любителем пива. А Уилл в одиночку ненамного облегчил тридцатишестигаллонный бочонок. Так что вместе с весом самих дубовых досок вниз грохнулось около четырех сотен фунтов.
Клепки разлетелись, и на волю вырвался вулкан пива и пены. За грохотом последовали вопли, бульканье и приглушенные ругательства.
Меч был в руках Руперта еще до того, как бочонок разбился. Взмахнув клинком и крикнув: «En avant!», он врезался в пуритан — промокших, наполовину захлебнувшихся.
Большинство из них поспешило укрыться за локомотивом и тендером. Трое, более проворные, бросились к станционному зданию. Один, не использовавший свой мушкет при общем залпе, вскинул оружие — но Руперт выхватил пистолет и выстрелил в солдата. Он не нанес ему смертельной раны, однако солдат опустился на колени, схватившись за плечо.
— Уилл, ты — направо, я — налево, — скомандовал принц.
И мгновенно бросился в новую атаку. Меч сверкнул, выбив оружие у одного из Круглоголовых. Второй был тут же ранен в бедро. Уилл тем временем швырнул бесполезное ружье в физиономию своему противнику, так разбив тому нос, что солдат залился кровью.
Принц и Фарвелл обежали здание станции и скрылись в сумерках.
— Они соберутся с силами и погонятся за нами, — на бегу сказал Руперт. — Вызовут подкрепление, собак, если сумеют их достать, и отыщут проводников, вольных или невольных, но хорошо знающих эти места. Там, на холмах впереди, лес. Веди, Уилл.
— Тут нам одним знанием леса не обойтись, мой лорд, — ответил Фарвелл.
На склоне горы. Ночь
Где-то в глубине густого мокрого леса звенел ручей. Но гораздо слышнее был треск и шум, с которым Руперт неуклюже ломился сквозь кусты, которые его товарищ миновал без единого шороха. Вдалеке слабо, но отчетливо разносился лай гончих.
— Dood ok ondergang! — тяжело дыша, пробормотал Руперт. — Я бы охотнее встретился с шеренгой шведских копьеносцев, чем с этими клыкастыми бестиями. Как ты отыскиваешь дорогу? Темно же, как в кишках у эфиопа!
— Найдешь, когда приспичит, — донесся из тьмы насмешливый ответ. В небе громыхнул гром. — Даже если сейчас пойдет дождь и смоет наши следы, все равно уже слишком поздно. Они недалеко, а мы слишком шумим, им и носы-то не понадобятся.
— Да, тут я виноват, — признал Руперт. Но тут же в нем взыграла гордость. — Я все-таки охотник, а не браконьер!
— Э, — фыркнул Уилл, — да ты не сможешь подкрасться к оленю и свалить его одним выстрелом. Нет, ты будешь гнаться за ним верхом на коне, пока он просто не свалится от усталости. Да еще будешь называть по-французски каждый его шаг, разве не правильно? Ладно, принц, припомни французский для своих шагов, нынче ночью это будет кстати!
Гнев, прозвучавший в голосе Фарвелла, заставил принца опомниться.
— Прости меня, — сказал он. — Я не хотел тебя обидеть… я просто хотел оправдать собственную неловкость.
— А-а… — Негодование Уилла угасло. — Ну, как я могу ругать человека такого большого и такого благородного? Я, сэр, испугался, только и всего — не за свою шкуру, нет, а за моих десятерых детишек в Сомерсете… ну, и за их матушку.
— Ты не можешь уйти от погони?
— Это ты не можешь уйти! Пошевеливайся! Нам надо завернуть вон туда, перейти ручей вброд, чтобы наш след оборвался… ну, и будем надеяться, что найдется белка, которая предложит нам свое гостеприимство… лишь бы это случилось вовремя. Эй! Всемогущий Боже! Глядите-ка!
На левой руке Руперта вспыхнул огонь. Алые, золотые, изумрудные, синие и фиолетовые лучи брызнули с граней камня, осветив худые небритые лица, спутанные волосы — яркий живой свет в ночи, слепящий глаза.
— Кольцо эльфов, — вырвалось из глотки Уилла. — Помощь рядом!..
— Или проклятие… — пробормотал Руперт. — Твой план и без того может спасти нас. А это… это совсем другое дело.
Вновь загремел гром. Ветер громче зашумел в листве, затрещали ветви деревьев.
— А, будет! — сказал Уилл. — Кавалеристы вроде нас с тобой душу держат в заднице, чего там терять? Но разве дьявол смог бы завербовать к себе в сержанты мисс Дженифер?
Руперт на мгновение замер, вглядываясь в светящийся камень, а потом ответил куда более спокойно:
— Да, ты прав. Мы пойдем туда, куда поведет кольцо.
Им пришлось почти повернуть назад, по диагонали спускаясь по горному склону. При любом другом направлении свет кольца тускнел, так что ошибиться было невозможно. И все же сквозь гул надвигающегося шторма все слышнее и слышнее был лай приближающихся гончих.
«Но я верю Дженифер и полагаюсь на нее», — подумал Руперт и тут же сказал вслух:
— Наверное, кольцо просто показывает нам ту дорогу, которую мы сами пытались отыскать… если бы нам это удалось немного раньше!
— Похоже, удача и так уж неподалеку, — сказал Уилл. — Но магия явно тянет нас на запад. Да, Робин-Домовой говаривал мне, что такое случается… э, да вот и дождик начался!
Впереди сквозь листву просочился свет. И тут же полыхнула молния, гром разразился канонадой, и с неба хлынули потоки воды. Капли дождя были такими холодными, что обжигали кожу.
Деревья расступились, образовав широкую поляну. На ней стоял крытый дранкой дом, самый обычный дом в два этажа…
Руперт потрясенно остановился.
— Откуда взяться дому в такой глуши? — воскликнул он.
— Ниоткуда, сэр. Да он тут и не задержится, — отозвался Уилл, увлекая принца вперед. Дождь хлестал водопадом. Перед массивной, обитой бронзой дверью они остановились. Над дверью был прикреплен живой куст; над ним качалась на ветру вывеска.
— Таверна, — крикнул Уилл, перекрывая рев грозы. — Э, погодите. Это что? Цветущий шиповник, в середине-то лета?
Руперт вгляделся в вывеску. При вспышках молний он увидел изображенную там птицу редкой красоты с пышным хохолком на голове; в клюве птица держала ветку гвоздичного дерева.
— Это феникс, накануне смерти и возрождения, — сказал принц. — Я никогда не слыхал такого названия…
— «Старый Феникс»! — выдохнул Уилл. — Да это та гостиница, о которой Пак говорил мне… неужели только вчера? Или уже целая жизнь прошла?
— Хэй-хэй! — послышалось позади. На поляну вырвался отряд людей с собаками.
— Круглоголовые! — Руперт выхватил меч. Уилл дернул его за рваный рукав.
— Погоди-ка, мой лорд, — благоговейным тоном произнес он.
— Вперед, вперед! — Командир пуритан размахивал своим мечом. — За ними, пока эта колдовская буря не смыла их след!