Тольтека с силой затянулся и резко заметил:
— Судя по полученным данным, эти люди ближе нуэвамериканцам, чем вы.
— Неужели?
— У них нет вооруженных сил и даже полиции — в обычном смысле этого слова; они это называют — в буквальном переводе — «распорядителями общественных служб». Нет… впрочем, нам придется еще выяснить, есть ли у них правительство, а если да, то каковы его полномочия. Первой экспедиции было не до того — объем исследований был чересчур велик. Но в одном можно не сомневаться: в любом случае власть правительства ограничена.
— Но хорошо ли это?
— По моим понятиям — да. Вы читали нашу конституцию?
— Читал. Для вашей планеты документик ничего. — Ворон нахмурился и, помолчав, продолжил: — Будь этот Гвидион хоть в чем-то похож на другие известные мне затерявшиеся колонии, не было бы и повода для беспокойства. Один лишь здравый смысл, понимание того, что за любое вероломство отомстит превосходящая их мощь, стоящая за нами, удержал бы их от необдуманных поступков. Но разве вам не понятно: когда, насколько нам известно, они не знают ни междоусобной борьбы, ни даже преступлений… и все же это далеко не простодушные дети природы… мне трудно представить, что лежит в основе здравого смысла таких людей.
— Зато мне все понятно, — ответил Тольтека, — и если ваши головорезы первыми спустятся по трапу и наставят ружья на людей с цветами в руках, мне легко вообразить, что они подумают о нас с точки зрения своего здравого смысла.
Хотя рот Ворона был узким, как щель, его улыбка оказалась, как ни странно, на редкость обаятельной.
— Неужели вы думаете, я настолько бестактен? Мы представим это как почетный караул.
— Который будет выглядеть по меньшей мере нелепо… на Гвидионе не носят мундиров… в лучшем случае прозрачные одежды… потому что они не идиоты. Ваше предложение отклоняется.
— Но уверяю вас…
— Я сказал «нет», и кончено. Ваши люди сойдут с корабля безоружными и по одному.
Ворон вздохнул:
— Поскольку мы уже давно рекомендуем друг другу литературу для чтения, не могу ли я, господин инженер, посоветовать вам ознакомиться с уставом нашей экспедиции?
— На что это вы намекаете?
— «Кетцаль», — терпеливо стал разъяснять Ворон, — направлен на Гвидион для выяснения некоторых вопросов и, если обстановка покажется благоприятной, для проведения переговоров с местными жителями. Вынужден признать, что за это отвечаете вы. Однако по очевидным соображениям безопасности, пока мы в космосе, последнее слово остается за капитаном Утиэлем. Но вы, по-видимому, забыли, что после посадки аналогичной властью наделен я.
— Ого! Если вы решили сорвать…
— Ни в коем случае. Как и капитан Утиэль, я должен буду в случае ваших жалоб ответить за свои поступки по возвращении. Однако ни один лохланский офицер не возложил бы на себя моей ответственности, не будучи облечен соответствующей властью.
Тольтека раздраженно кивнул. Теперь он вспомнил о том, что до сих пор не представлялось ему важным. В ходе экспедиций компании люди на дорогостоящих звездолетах забирались все дальше в глубь этого сектора Галактики, в такие места, куда вряд ли ступала нога человека даже в эпоху расцвета Империи. Никто не мог предугадать, что их там ждет, и разместить на каждом корабле вооруженную охрану было неплохой идеей. Но затем какие-то старые бабы в панталонах из Политического Совета решили, что обыкновенные нуэвамериканцы для этого не годятся. Стражу следует набирать из прирожденных воинов. В те дни торжества мира все больше лохланских отрядов оказывалось не у дел и нанималось на службу к иностранцам. Как на кораблях, так и в лагерях они держались отчужденно, и до сих пор все шло нормально. Но на «Кетцале»…
— Помимо всего прочего, — заявил Ворон, — мне приходится заботиться о своих солдатах, которых ждут дома семьи.
— Но не о будущем межзвездных отношений?
— Не думаю, что эти отношения стоят того, чтобы о них заботиться, если им так легко навредить. Мой приказ остается в силе. Прошу соответственно проинструктировать ваших подчиненных.
И Ворон согнулся в поклоне. Из своего гнездышка у него в рукаве выскользнул Зио, вонзил когти в епанчу и вспрыгнул на плечо хозяину. Тольтека мог поклясться, что кот ухмылялся. Дверь за ними закрылась.
Некоторое время Тольтека не мог сдвинуться с места. Между тем яростное крещендо напомнило ему о том, что он хотел со вкусом понаблюдать за посадкой. Тольтека оглянулся и посмотрел на экран. Благодаря изогнутой траектории корабля в поле зрения камеры попало солнце планеты — Инис. Компенсаторы притушили его ослепительное сияние, и величественная корона переливалась, как перламутр, а щупальца зодиакальных лучей тянулись к звездам. А какие, должно быть, великолепные у этой звезды протуберанцы! — ведь она принадлежит к классу Р и обладает массой почти в два Сола, а мощностью свечения превосходит его почти в четырнадцать раз. Но на расстоянии в 3,7 астрономических единицы был виден только диск фотосферы, занимавший всего лишь десять минут угломера. Короче, самая обыкновенная и ничем не выдающаяся звезда. Тольтека покрутил верньеры и снова отыскал Гвидион.