19~20–2
Ён-гё пытается отправить Мун-кван вместо себя в комнату Да-сонга, где проходит урок. В свою очередь Ки-чжон, говоря что-то важное о Да-сонге, прогоняет Мун-кван, стоящую рядом. Ён-гё утверждает, что у Мун-кван есть право находиться в особняке, в то время как Ки-чжон не признает это право (Даже в отношении Чун-сок, которая позднее заменяет Мун-кван). Психологическая борьба внутри особняка между представителями низших классов развивается с самого начала.
19~20–1
Когда Ки-чжон задает вопрос о событии, произошедшем, когда Да-сонг учился в первом классе, и трогает за живое, Ён-гё в ужасе вскрикивает. Сцена, где мать приходит в ужас, когда внезапно упоминается страшное прошлое сына, есть и в фильме «Мать». Когда До-чжун вспоминает о попытке матери совершить совместное самоубийство через отравление, она страшно пугается. В этот момент героини «Матери» и «Паразитов» реагируют идентично: обе закрывают лицо рукой и пятятся назад. В мире Пон Джун-хо все скрытое обязательно воскреснет и будет преследовать тебя. В «Паразитах» попытка излечить травму, полученную в прошлом, через воспроизведение ситуации приводит лишь к большей беде. Возможно, именно поэтому фильм «Мать» завершается решением снова похоронить прошлое, и мать сама себе ставит иглу, а затем на фоне угасающего заката в вихре танца забвения ее силуэт растворяется в толпе.
21–1
Ки-чжон – единственная из семьи Ки-тхэка, кто садится на заднее сиденье «мерседеса». Даже при посещении салона «Мерседес» для изучения строения и функций автомобиля ни Ки-тхэк, ни Ки-у не занимают место сзади. Если соотнести позиции Ки-у, сидящего спиной к Ён-гё и ведущего первый урок, и Ён-гё, наблюдающей за ним, сидя сзади, с позицией людей в машине, то это в точности соответствует местам водителя и его работодателя. Но Ки-чжон отказывает в возможности присутствовать на уроке, тем самым исключая общепринятую иерархию. Даже во время пьянки, которую семья Ким устраивает в гостиной, место на диване, соответствующее заднему сидению, занимает лишь Ки-чжон.
21–2
Семья Ким без проблем принимает благосклонность со стороны высшего класса, в то время как от доброго отношения и предложениях о сотрудничестве со стороны низшего всегда отказывается (вне зависимости от того, уловка это или искреннее намерение). Когда смущенный водитель Юн смотрит в окно, он видит драку из-за мелкого ДТП, где один пытается отнять телефон, а другой – его сохранить. Совсем скоро, в дождливую ночь, зритель будет наблюдать конфликт, в который окажутся втянуты две семьи, и их драку за телефон.
Ки-у, планирующий схему внедрения Ки-тхэка в качестве водителя, внезапно осознает, что заведение, в котором обедает семья, – кафе для водителей, и восклицает, что это «метафорично». Ки-у воспринимает как метафору и рисунок Да-сонга, и камень, который принес Мин-хёк. Он видит разворачивающуюся перед ним ситуацию как троп, скрывающийся за реальностью, и пытается решать реальные проблемы символично. Ведь в метафоре даже он может стать богатым.
23~24–1
Тон-ика больше возмущает не то, что водитель Юн занимался сексом в «мерседесе», а тот факт, что это произошло не на переднем сидении, принадлежащем водителю по праву, а на заднем, которое занимает хозяин. Тон-ика раздражает, когда проведенные между классами границы нарушаются. Наверняка самый важный на его взгляд закон гражданской этики – «не выходить за рамки статуса и соблюдать установленные границы». Наверное, министр Мейсон из ленты «Сквозь снег» аплодировала бы размышлениям Тон-ика и полностью согласилась бы с ним.
23~24–2
Возможно, главное различие между богатыми и бедными – способность первых провести границы вокруг себя. Особняк Тон-ика отделен от внешнего мира высоким забором и садом, а внутреннюю и внешнюю части дома отделяет огромное панорамное стекло. Сад по ту сторону хорошо обозревается из гостиной, но граница настолько четкая, что для коммуникации нужна рация. Напротив, стеклянные окна в доме Ки-тхэка не создают четкую границу между улицей и домом. Эта смутная черта хаотично нарушается то шумом уличных торговцев, то дезинфекцией, то каплями мочи.