109–6
По сути, диван и есть заднее сидение «мерседеса». Именно там происходит воображаемый секс водителя Юна (по крайней мере, так себе представил Тон-ик), благодаря чему супруги еще глубже вживаются в роль водителя Юна и его девушки, и это только усиливает их возбуждение.
109–7
Само пространство гостиной напоминает салон автомобиля. Если диван – заднее сидение «мерседеса», пространство под столом должно быть передним. Сидящий спереди не может обернуться назад и вынужден слышать все слова, доносящиеся оттуда. Единственное, что может нарушить эту границу и проникнуть назад, – это запах.
110–1
Во время любовных ласк супругов камера скользит по потолку, охватывая гостиную с диваном и столом. Вскоре горизонтальное движение перетекает в следующий кадр, где она направляется вниз, туда, где находится еще одна семья, оказавшаяся в больших неприятностях. Включая открывающий и финальный кадры с Ки-у у стены, погруженным в раздумья, в этой картине медленно опускающаяся вниз камера символизирует классовое отчаяние.
110–2
После того как Тон-ик и Ён-гё уснули, Ки-тхэк, выползающий из-под стола, останавливается как вкопанный, когда гостиную прорезает свет фонарика Да-сонга из сада. Раздается его возглас: «Подъем!» В этот момент Ки-тхэк, замерший, словно мертвец, как только свет проник в комнату, наверняка вспомнил слова Чун-сок, сравнившей его с тараканами несколько часов назад. Когда предсказание жены о том, что, стоит директору Паку вернуться домой, он тут же спрячется, словно таракан, сбылось, то его предыдущее чувство унижения усугубилось, нанеся еще более глубокую травму.
111~117–1
Бесконечный спуск трех людей, сумевших сбежать из особняка и теперь, пошатываясь, неуверенно направляющихся вниз, пожалуй, наиболее впечатляющая и одновременно самая удручающая сцена «Паразитов».
111~117–2
Ки-чжон, все это время молча спускавшаяся вниз, не в силах справиться с отчаянием и чувством безысходности, оказавшись у мусорной кучи под одной из лестниц, настойчиво спрашивает о дальнейшем плане. Когда Ки-у отвечает: «А как бы Мин-хёк поступил в такой ситуации?» – то Ки-чжон в сердцах восклицает, что Мин-хёк никогда бы в жизни не оказался в такой ситуации, возвращая его в реальность. До сих пор Ки-у рассматривал Мин-хёка из высшего класса в качестве ролевой модели, так как планировал достичь того же статуса. Но сейчас, во время бесконечного падения в бездну отсутствия плана, Мин-хёк не может продолжать быть его ролевой моделью.
111~117–3
Внезапно Ки-чжон спрашивает Ки-тхэка о том, что стало с оставшимися в особняке людьми. Она не упоминает их имена или профессии, но называет «людьми в подвале». В то время, когда она, прячась под столом, вынуждена слушать насмешки над ее дешевыми трусиками, Ки-чжон, должно быть, думала о водителе Юне, которого унижали вместе с ней, хотя он ни в чем не виноват. Теперь Ки-чжон сама относится к «людям в подвале»: вынуждена бесконечно спускаться вниз, чтобы оказаться дома, в подвале. Она, несколько часов назад почти кричавшая о том, что нужно заботиться только о собственном благополучии, теперь, насквозь промокшая, думает не только о себе и своей семье, но о классе, к которому принадлежит в целом.
111~117–4
Ки-тхэк утверждает, что никто, кроме членов их семьи, не знает о случившемся, следовательно, ничего и не произошло. Он добавляет, что у него есть план, поэтому дети могут не беспокоиться об этом. Но Мун-кван и Кын-сэ не относятся к категории «никто». На самом деле Ки-тхэк хотел сказать, что случившееся между представителями низшего класса не известно людям из высшего класса, поэтому причин для беспокойства нет. Но, начав осознавать свой класс и свою принадлежность к нему, они больше никогда не смогут забыть о судьбе супругов Мун-кван и Кын-сэ. Ни Ки-тхэк, ни Ки-у, Ки-чжон или Чун-сок – никто.
111~117–5
Во время спуска под дождем Чун-сок с ними нет. Но это не означает, что у Чун-сок нет подобного унизительного опыта. Когда она, последовав за Мун-кван, спустилась в подвал, где обитал Кын-сэ, ее путь проходил из гостиной в подвал, из подвала – еще ниже, в потайное пространство. Она спускалась все ниже и ниже, обогнув лестницу четыре раза. Чун-сок прошла через этот унизительный спуск и дошла до самого дна несколькими часами ранее. В падении низшего класса не бывает исключений. Ты должен спуститься ровно настолько, насколько ты поднялся.