— И что удержит меня от побега, пока вы будете возводить стены?
— Мы можем… — но время шло, и я больше не мог тратить его на пустые разговоры.
— Ладно, забудь. Видишь то маленькое пятнышко на стене за моей спиной?
Прот пропел:
— Эта дрееевняя чёрная магия (пауза) околдоваааала меняя…. Один-два-три-четыре… — и погрузился в привычно глубокий гипнотический транс.
Я немного подождал, потом мягко произнёс:
— Роб, ты не мог бы выйти на минутку? Есть кое-что важное, что мне хотелось бы обсудить с тобой.
Ни малейшего признака, что Роберт меня услышал.
— Роб, думаю, мне известно, что тебя беспокоит. Что причиняет тебе столько страданий. Можно я расскажу об этом?
Роберт даже не шелохнулся. Но, конечно, он мог симулировать нужную реакцию в 1995 году. Как говорил старый учитель: «Если ничего не помогает, попробуй кувалду».
— Роб, я подозреваю, что над тобой могли издеваться в самый ранний период жизни, когда ты был совсем маленьким. Издеваться таким образом, о котором ты даже не помнишь, и это как-то связано с более поздними издевательствами дяди Дэйва и тёти Кэтрин. Это было что-то ужасное, и оно навсегда изменило твою жизнь, но что бы ни случилось — в этом нет твоей вины, и мы можем помочь, если ты позволишь. Ты понимаешь?
Нет ответа.
— Роб, мы можем поговорить об этом?
Я подождал.
— Хорошо. Если ты можешь подать сигнал, что слышишь меня, сделай это. Я больше не буду поднимать эту тему, пока ты не будешь готов о ней говорить. Окей?
Ни кивка, ни шепота.
— Ну хорошо. Подумай об этом до нашей следующей встречи. Увидимся.
Я еще немного подождал.
— Прот? Ты здесь?
Его глаза медленно открылись.
— Привет, док. Как прошло?
— Офигенно, — мой голос был мрачным. — Я собираюсь разбудить тебя. Пять, четыре, три…
— Мы уже закончили?
— Очевидно, мы снова вернулись в самое начало.
— Лучшее место для пребывания!
— В таком случае давай начнём с того, на чём закончили в прошлый раз. Тебе было шесть земных лет, и до этого времени твоё детство на Ка-Пэкс было счастливым, беззаботным, если, конечно, не считать царапины и синяки непонятного происхождения.
Не уловив или проигнорировав сарказм, он ждал, пока я продолжу.
— Что было после этого?
— После чего?
— После того, как тебе было шесть.
— Мне исполнилось семь.
— Ха-ха-ха. Расскажи об этом периоде. У тебя были друзья среди ровесников?
— Все на Ка-Пэкс…
— Дай скажу иначе. У тебя был партнёр по играм? Того же биологического вида.
— На самом деле, нет. Как тебе известно, на КА-ПЭКС мало детей, в отличие от ЗЕМЛИ, где почти каждый считает своим долгом рожать снова и снова, пока ваш МИР не умрёт от удушья как можно быстрее».
Я записал: «Громкие речи про окружающую среду действительно связаны с размножением/сексом?»
— Давай сегодня поговорим о тебе. Напомню, что если бы не воля твоих родителей, тебя бы здесь не было.
— Если бы у Жизель были колёса, она была бы фургоном.
— Думаешь, тебе было бы лучше не рождаться?
— Я не имел к этому никакого отношения, был некомпетентен и к тому же не обладал телом. У меня просто не было выбора.
— Если бы выбор был, что бы ты выбрал?
— Если бы у Жизель были колёса…
— Ну хорошо. С кем ты себя сравнивал, когда был мальчиком?
— С тем, кто…
— …встретится по пути. Да, конечно. Но ты мог бы конкретизировать?
Прот назвал несколько имён, которых я раньше не слышал.
— Окей, — перебил его я. — Чем вы занимались с этими… существами?
— Обычными делами. Ели, спали, смотрели на звёзды и общались на разные темы.
— О чём вы разговаривали?
— Обо всём, что придёт в голову.
— Скажи, а кто рассказал тебе про Землю?
— Никто. Я слышал ваши радиоволны, когда сидел в библиотеке. Как и волны с других планет.
— Сколько лет тебе было?
— Тридцать пять или около того. Три с половиной по земным меркам.
— Все дети на Ка-Пэкс интересуются астрономией?
— Конечно. Капэксианцы любят обсуждать другие ПЛАНЕТЫ, другие ГАЛАКТИКИ, иные ВСЕЛЕННЫЕ и всё такое.
— Когда ты впервые попал на Землю?
— В 1963 году, я уже говорил.
— Сколько тебе тогда было?
— Шестьдесят девять.
— Земля — первая планета, которую ты посетил?
— Нет, но это было моим первым одиночным полётом.
— Понял. Помнишь детали?
— Всё до мелочей.
— Не возражаешь, если я порасспрашиваю про них.
— Совсем нет.