Выбрать главу

Инспектор арены громким голосом считал сделанные ею витки:

— Раз… два… три… четыре!

Дейрдре продолжала вращаться, словно белый мотылек, мечущийся в поисках выхода из западни. Помни, Рауль, когда я вращаюсь под куполом, про молитвенную мельницу тибетских буддистов. Рауль изменился в лице. Я люблю тебя, люблю тебя, люблю…

— Она милашка, верно? — произнес детектив, стоявший рядом.

— Да, — неторопливо ответил Рауль, — к тому же она та самая, кого вы ищете. — Он сам не мог поверить в то, что говорил. — Я стою перед вами живой. Это и есть доказательство ее вины. Она убила Роджера и разорвала пополам холст, на котором мы были нарисованы. Она убила Лала.

Рауль провел по лицу трясущейся рукой.

— Примерно через пять минут она спустится вниз, и тогда вы можете ее арестовать.

Они оба смотрели вверх с таким выражением лиц, словно не верили, что там находится именно она.

— Сорок один… сорок два… сорок три… сорок четыре… сорок пять, — считал детектив. — Вы что, плачете? Сорок шесть… сорок семь… сорок…

ПОЛЧАСА АДА

Hell’s Half Hour
Copyright © 1945 by Ray Bradbury
Полчаса ада
© А. Мельников, перевод, 1997

Комната была в ужасном состоянии: картины безжалостно сорваны со стен, мебель разбросана, перевернута. Во многих местах виднелись глубокие борозды на обоях и дереве. Там мистер Колдуэлл — а он был слепым — пытался ногтями расцарапать стены, словно ища что-то внутри их. Причиненный вред был значительным.

Лейтенант Крис Прайори, служивший в отделе по расследованию убийств в городе Грин-Бей, штат Калифорния, стоял довольно долго рядом со мной в этой комнате и просто смотрел.

У дальней стены лежал труп Колдуэлла. Возле него валялись очки, стекла которых были раздавлены в порошок. Одна рука несчастного с растопыренными пальцами была занесена как для удара, словно он хотел с помощью ногтей пробиться сквозь непреодолимую толщу этой стены. Его ударили чем-то тяжелым по голове, о чем свидетельствовала глубокая вмятина на затылке. В сущности, еще молодой, привлекательный человек с тонкими чертами свежего лица и темными вьющимися волосами… Смерть обезобразила эти черты.

— О Боже, какой ужас, — сказал я.

Было слышно, как внизу, на втором этаже плакала хозяйка квартиры.

Прайори взглянул на меня и несколько удивленно произнес:

— Колдуэлл был слепой.

— Да, — подтвердил я. — Хозяйка рассказала, что он въехал сюда семнадцатого октября. После этого зрение его начало стремительно ухудшаться. Через две недели он уже ничего не видел, и с тех пор положение его не улучшилось ни на йоту. Это случилось шесть недель назад.

— Странно, — пробормотал Прайори. — Логика подсказывает, что если кто-то прошлой ночью явился сюда убить Колдуэлла, то он мог без труда с ним расправиться. И для этого не понадобилось бы учинять такой разгром. Как я понимаю, потребовалось не меньше двадцати минут для того, чтобы разгромить здесь все. Зачем? Слепой человек находится в полной власти убийцы. Достаточно одного удара по его ничем не защищенной голове, которого несчастный и не ждет…

Прайори не договорил, приблизился к трупу и склонился над ним.

— Он отчаянно пытался спастись, убежать, найти выход, бился в истерике, прежде чем умер.

Я бросил взгляд на искалеченную мебель, на поцарапанные стены.

— Или же, напротив, в комнате намеренно учинили разгром, чтобы мы подумали, что здесь происходила борьба?

Прайори недоверчиво покачал головой:

— Все это в основном сделал Колдуэлл. Взгляните сюда. У него под ногтями видны остатки обоев, штукатурки, занозы из двери, нити из материала, которым обтянута кушетка. И вот еще: протерты штаны на коленях — он на них полз. Носки ботинок повреждены, поскольку ими били в запертую дверь.

— Какая жестокость, — заметил я.

— Да, это было жестоко, — согласился Прайори. — Взгляните еще на его лоб. На нем видны следы ушибов, полученных, когда он, падая, ударялся головой о стену. Порез на щеке явно от осколков стекла, разлетевшихся от разбитой картины. Смертельный удар был нанесен ему сзади, в то время как бедняга пытался пробиться сквозь стену с помощью своих искалеченных кровоточащих пальцев…

Я с трудом сглотнул.

— Если предположить, что все так и есть, каков же мотив убийства? Возможно, убийца искал деньги, письма или какие-то другие ценности?

Прайори нагнулся и указал мне на обивку кресла. На материале были видны полосы, оставленные впившимися в него ногтями. Но он оказался достаточно прочным и не был поврежден. Затем мы осмотрели письменный столик. На его поверхности виднелись царапины, однако ящики были все закрыты, а внутри все оставалось в порядке — ручки, карандаши и бумага для письма. Что же касается картин, то возле них или на тех местах, где они висели прежде, царапины были скорее поверхностными. Если бы человек что-то искал, он бы отбил штукатурку и сорвал материю с мебели.

Мне пришлось согласиться, что Прайори прав. Осмотр показал, что в комнате остались следы ногтей от быстрых и беспорядочных прикосновений к различным поверхностям. Картины не были вскрыты с обратной стороны. Не были выдернуты и гвоздики, крепившие ковер к полу.

Я выпрямился:

— Мне кажется, все ясно. Но, возможно, у Колдуэлла какие-то ценности были при себе?

— В таком случае убийце было бы проще сбить Колдуэлла с ног и отнять их, верно? Но нет, убийца делал все методически, расчетливо, располагая достаточным временем. Либо ему пришлось так рассчитать. Может быть…

— Что может быть?

Прайори пожал плечами.

— Пойдем поговорим с хозяйкой.

Хозяйка квартиры лежала в постели. Личико у нее было небольшое, бледное — одного цвета с измятой подушкой. Она чуть-чуть приподняла руку и начала рассказывать:

— Мистер Колдуэлл въехал ко мне ровно два месяца назад. Я ему очень сочувствовала. Он терял зрение и спустя две недели после приезда сделался совершенно слепым. Я часто слышала, как он рыдал у себя наверху. Я обычно стучала в его дверь — было это до того, как я прихворнула и слегла в постель, — тогда он утихал и открывал мне. Лицо его бывало мокрым от слез. Когда же я пыталась его утешить, он обычно отвечал: «Я совершил нечто ужасное. Я совершил нечто ужасное. Теперь я знаю, почему со мной происходит такое. О Боже, как темно вокруг».

— Колдуэлл — это была его настоящая фамилия?

— Не знаю. Вел он себя чрезвычайно нервозно. Словно бы скрывался от кого-то. Когда ко мне приходили, он обычно беспокойно спрашивал: «Кто там?» А я отвечала: «Все в порядке, сэр, это всего лишь мисс Тарви». Или: «Это мальчик от мясника. Он принес курицу».

Хозяйка продолжала рассказ:

— Обычный слепой спрашивает обо всем спокойно и вежливо. Мистер же Колдуэлл… Лицо его при этом бледнело, руки дрожали; он прямо съеживался при звуке чьих-либо шагов.

Женщина замолчала, переводя дыхание.

— Я живу здесь совсем одна, и мистер Колдуэлл был одним из двух моих постояльцев. У меня квартирует еще мисс Тарви. Она работает по ночам, и ее как раз не было. Тот человек, который пришел навестить мистера Колдуэлла, вчера позвонил по телефону довольно рано. Ему ответила мисс Тарви. Человек этот спросил, где живет слепой постоялец. Он не назвал его фамилии, просто поинтересовался, где ему найти незрячего постояльца. Мне это показалось странным. А мисс Тарви сказала, что он живет на третьем этаже. Тогда голос в трубке спросил, в какой комнате, с какой стороны от входа. Мисс Тарви ответила: мол, первая дверь направо. Тут говоривший неожиданно дал отбой, не потрудившись даже поблагодарить ее. А час спустя — это было в девять вечера, когда мисс Тарви уже ушла, — появился в холле.

— Он не постучал в дверь? — спросил Прайори.

— Нет. Просто вошел, и все. Помнится, я крикнула, спрашивая, кто это. Ответа не последовало. Однако меня это как-то не обеспокоило. Он поднялся наверх и постучал в комнату мистера Колдуэлла. Слышно было, как дверь открылась и мистер Колдуэлл вскрикнул. Затем дверь с грохотом закрылась и была заперта на ключ.