Коротышка повесил трубку обратно на рычаг, где ей было спокойнее, и направил свои стопы к тюрьме, не обращая внимания на холодный зимний ветер. Следующий час он провел в тюрьме, болтая о разных пустяках с сержантом Полмборгом. Сам же все это время не спускал глаз с дороги, на которой, по его расчетам, должен был вот-вот появиться большой черный лимузин с тем самым толстяком, которому он сумел испортить настроение.
Вообще-то жизнь — штука довольно скучная. Но выдаются в ней вечера, вроде сегодняшнего, когда доводится общаться с самыми разными людьми, презирающими его за ничтожество. Вот такие дела!
Часом позже сержант Полмборг стоял перед главным входом тюрьмы.
— Добрый вечер, сержант Полмборг!
— Ты снова здесь? — удивился сержант, глядя на Коротышку сверху вниз. — Понятно… — Полицейский неторопливо, с достоинством раскурил трубку. — У тебя какие-нибудь неприятности?
— Никаких, — отвечал Коротышка.
Они помолчали.
— Год назад у тебя отобрали полицейский значок за то, что ты вел себя как последний дурак, — сказал сержант.
— Меня подставили, — отозвался Коротышка. — А значок был красивый, с золотым обрезом…
— К тому же, — с прежним спокойствием продолжал сержант, — ты лишился своего оружия, так что твоя кобура стала похожа на пустое ласточкино гнездо. И все же ты снова появляешься здесь, словно кошка, которая знает, чье мясо съела.
— Это довольно вкусно, — нашелся Коротышка.
— К нам только что доставили еще тепленького покойничка, — сказал Полмборг, кивая головой на вход в тюрьму. — Нашли бедолагу на железнодорожных путях. Один из охранников Шэболда. Ты, конечно же, ничего о нем не знаешь.
— Натурально не знаю.
— Выяснилось, что он один из боевиков, которые участвовали в нападении на банк в Детройте, когда было убито несколько человек. До сих пор о нем ничего не знали.
— Паровоз помог.
— Ты по уши в дерьме, парень, — с презрением произнес сержант. — Мне не известно пока что, ты ли насолил Шэболду. Но тот, кто это сделал, не отвертится. Шэболд не допустит. Он только месяц назад приехал в город, а уже пострадали трое из его людей…
Коротышка приготовился ответить сержанту, но в этот момент послышался рев мотора, заглушивший вой ветра, и — откуда ни возьмись — перед глазами возник большой черный лимузин. На заднем сиденье, развалившись на вельветовых подушках, в нем сидел Шэболд, будто огромная жирная свинья, водящая по сторонам осовелыми глазками.
— Ну вот… — Коротышка взглянул на часы, — как раз вовремя. — И помахал сидевшему в лимузине Шэболду.
— Послушай, ты… — взмолился сержант, — вынь палец из носа.
Автомобиль удалился с утробным урчанием. Сержант прикусил мундштук трубки.
— Хотелось бы мне раздобыть какие-нибудь сведения об этом жулике с черного рынка, об этой куче дерьма…
— У меня есть теория, — оживился Коротышка. — Шэболд богат и всегда купался в деньгах. Так почему он стал мошенником? Ответь мне, сержант. Помнишь, что сказал один старый мудрец? Каждый человек должен отвечать за свои деяния. Так и с Шэболдом. Если сможешь раздобыть о нем порочащие сведения, он в твоих руках. Послушай-ка, сержант…
Так они беседовали, стоя на холодном ветру, и ждали. Сердце у Коротышки сильно стучало. И когда снова появился рычащий черный лимузин, сержант, повинуясь какому-то внутреннему импульсу, свистнул водителю и пошел наперерез машине. Коротышка не отставал от него ни на шаг.
Лимузин заскрипел тормозами. В окне появилось лицо Шэболда, который удивленно спросил:
— Что все это значит?
В ответ сержант улыбнулся и сказал:
— Предъявите документы.
Шэболд достал свое удостоверение личности, поблескивая золотом перстней на пухлых пальцах. Сержант удовлетворенно кивнул и тут же обратился к телохранителям босса, которые располагались на переднем сиденье лимузина.
— И ваши документы, — потребовал он.
— Э… — начал один из охранников, — мы… значит… мы так торопились… что забыли захватить их с собой.
— Так, так… — промолвил сержант. — Я обязан вас задержать до завтрашнего утра. ФБР проверит, законно ли вы находитесь на данной территории. Выходите из машины.
— До завтрашнего утра? — спросил Шэболд.
Его массивное, тучное тело с трудом переваливалось на мягких подушках сиденья. Он изучал лицо сержанта, но ничего особенного в нем не обнаружил. Затем обрушил свой гнев на телохранителей:
— Безмозглые скоты!