— Ага, как твоя тетка со своей набитой спальней, это у вас в крови, ты говорила. Давай остановимся на том, что я хочу жениться на тебе, несмотря на все твои очевидные недостатки.
— Но…
— Стар, ты что-то много стала болтать.
— Да, милорд.
— Нам нужно вступить в брак. Как тут это делается? Может быть, местный лорд по совместительству является и мировым судьей? А если да, то не пользуется ли он правом droit du seigneur? У нас нет времени на такие фривольности.
— Каждый сквайр — действительно мировой судья, — в раздумье сказала Стар. — И он действительно заключает браки, хотя большинство жителей Невии обходятся без них. Но… да, он и в самом деле будет ожидать выполнения droit du seigneur, и, как ты справедливо заметил, мы не должны терять время.
— Да это и не входит в мои представления о медовом месяце. Стар, погляди на меня. Я не собираюсь держать тебя в клетке, знаю, ты воспитана иначе. Но сквайра мы искать не будем. А есть тут что-нибудь вроде священников? Только желательно таких, что хранят целомудрие.
— Видишь ли, сквайр — одновременно и священник. В Невии религия не занимает большого места. Молитва о плодородии — вот и все, что их интересует. Милорд, любовь моя, самый простой способ — прыгнуть через шпагу.
— Такова церемония в твоем мире, Стар?
— Нет, скорее, это в твоем:
— Это очень древний обряд.
— М-м-м… Не очень-то по душе мне такой брачный гимн. Возможно, я и разбойник, но мне хорошо известно, что ты думаешь о шлюхах. А что еще предложишь в этом плане?
— Дай подумать. В деревушке, которую мы будем проезжать после завтрака, есть Глашатай. Они иногда женят горожан, которые хотят, чтобы слух об их свадьбе распространился как можно шире. Брачная церемония включает распространение слухов.
— А что за церемония?
— Не знаю. Да и что нам до этого? Мы же все равно будем мужем и женой.
— Молодец! Вот это по-нашему! Не будем завтракать!
— Нет, милорд, — твердо сказала Стар. — Уж если я стану твоей женой, то постараюсь быть хорошей хозяйкой и не позволю тебе ходить голодным.
— Уже начинаешь пилить меня! Придется, видно, тебя поколотить.
— Как вам заблагорассудится, милорд. Но есть все же придется, ведь тебе потребуются все силы для…
— Ну еще бы!
— …для битвы. Ибо сейчас я в десять раз больше хочу, чтобы мы оба остались в живых. А вот и местечко для завтрака!
И Стар повернула Виту Бревис к обочине. Арс Лонга последовал за ней. Стар глянула на меня через плечо, на щеках у нее появились ямочки.
— Я тебе уже говорила сегодня, любовь моя, что ты прекрасен?
11
Многоножка Руфо последовала за нами на покрытую травой лужайку, выбранную Стар для пикника. Сам Руфо своей вялостью больше всего напоминал мокрый носок, но храпел громко. Я бы не трогал Руфо, но Стар крепко встряхнула его за плечо.
Он моментально проснулся, начал искать шпагу, крича:
— A moi! M'aidez! Les vaches! [83]— К счастью, какой-то доброжелатель положил шпагу с перевязью подальше на заднюю багажную полку, вместе с луком и новой раскладной шкатулкой.
Потом Руфо встряхнул головой и спросил:
— Сколько их тут было?
— Это было далеко отсюда, старина, — весело ответила Стар. — Мы остановились поесть.
— Есть! — Руфо сглотнул, и его всего передернуло. — Ради Бога, миледи! Избавьте меня от ваших непристойностей! — Он что-то сделал со своим поясом безопасности и выпал из седла. Я успел подхватить его.
Стар порылась в своей сумочке, вынула из нее флакон и протянула Руфо. Тот отшатнулся:
— Миледи!
— Ну что, мне самой зажать тебе нос? — ласково спросила она.
— Сейчас буду в полном порядке… дайте мне только минуту… и чего-нибудь покрепче…
— Разумеется, сейчас ты будешь в порядке! Попросить милорда Оскара, чтобы он придержал тебя за руки?
Руфо жалобно посмотрел на меня. Стар открыла пузырек. Его содержимое запенилось, из горлышка бурно пошел дым.
— Ну же!
Руфо весь перекосился, заткнул нос и выпил до дна.
Не буду утверждать, что из ушей Руфо пошел дым. Но его затрясло, словно брезент на веревке во время грозы, раздались какие-то ни на что не похожие звуки. Затем он как-то вдруг снова оказался в фокусе, как телевизионное изображение. Теперь он стал явно больше по весу, на несколько дюймов выше ростом и несравненно более устойчив. Его кожа приобрела ярко-розовый оттенок вместо прежнего мертвенно-бледного.
— Благодарю, миледи! — сказал он весьма живо, и голос его был чист и свеж. — Надеюсь когда-нибудь отплатить вам той же монетой.
— Разве что когда греки снова начнут отсчитывать время по календам, — согласилась Стар.
Руфо отвел многоножек в сторонку, накормил их, открыл шкатулку и достал большие куски свежего мяса. Арс Лонга съела не меньше полцентнера, Вита Бревис и Морс Профунда — еще больше. В пути эти животные требуют высокобелковой диеты. Закончив эту работу, Руфо присвистнул и стал готовить стол и стулья для Стар и меня.
— Цветочек, — спросил я Стар, — а что это еще за оживитель?
— Это старый семейный рецепт:
— Шекспир, «Макбет».
— …Вслед за жабой в чан, живей… Нет, милорд, Уилл получил его от меня. Такой уж народ эти писатели — тянут все, что плохо лежит, стачивают напильником заводские серийные номера, а потом говорят, что это ими придумано. Я же получила рецепт от моей тетушки — другой, той, что была профессором медицины по внутренним органам. Стишок облегчает запоминание, настоящие же ингредиенты куда сложнее, ведь никто не знает, когда именно тебе может понадобиться лекарство от похмелья. Я составила его вчера вечером, зная, что Руфо, хотя бы ради целости наших драгоценных шкур, должен быть сегодня в отличной форме. На всякий случай, любовь моя, я приготовила две порции — одну в расчете на тебя. Ты ведь привык прощаться с нашей аристократией в весьма поздний час.
— Семейный недостаток. Ничего не могу поделать.
— Завтрак готов, миледи.
Я предложил Стар руку. Горячие блюда были горячи, холодные закуски — охлаждены. Эта новая шкатулка ярко-зеленого цвета с чеканным изображением герба Дораля имела приспособления, отсутствующие у потерянной. Все было безумно вкусно, а вина — превосходны.
Руфо ел с аппетитом за своим столиком и внимательно поглядывал на нас. Когда он подошел к нашему столу, чтобы добавить вина в салат, я выложил ему новости:
— Руфо, старый товарищ, миледи Стар и я сегодня сочетаемся браком. Прошу тебя быть моим шафером и оказать помощь в этом деле.
Бутылка выпала из рук Руфо.
Потом он принялся обтирать меня и вытирать стол. Когда же он, наконец, закончил, то заговорил, обращаясь исключительно к Стар.
— Миледи, — с трудом выговорил он. — Я мирился со многим и ни разу не жаловался, по причинам, о которых я умолчу. Но сейчас вы зашли слишком далеко. Я не позволю…
— А ну-ка, прикуси язычок!
— Да, — согласился я, — прикуси, а то я возьму нож и отрежу кусок. Что мы с ним сделаем? Зажарим? Отварим?
Руфо взглянул на меня, потом резко повернулся и ушел к своему столику. Стар сказала тихонько:
— Милорд, любовь моя, мне очень жаль.
— Что это? Кто его укусил? — Затем в голову пришло самое ужасное: — Стар! Руфо ревнует?
Она ужасно удивилась, начала хохотать, потом тут же остановилась:
— Нет, нет! Дело совсем в другом. Руфо… Ладно у Руфо свои странности, но на него можно положиться в главном. А он сейчас просто необходим. Не обращай внимания. Прошу тебя, милорд.
— Как прикажешь. Для того, чтобы я перестал себя чувствовать счастливым в такой день, потребуется нечто более существенное.