— Джек, это такси заказное?
— Да, я вызвал его для доктора Фиппса.
— О Боже! Джек, я очень тороплюсь, вызовите мне машину побыстрее. Это моя кузина Мэйдж, она работает в южном крыле. У нее ларингит, и ее нужно скорее укрыть от ветра.
Служитель почесал голову.
— Ну разве что уж для вас, мисс Бордмен… Вы возьмите это такси, а я вызову для доктора Фиппса другое.
— О, Джек, какой вы чудесный малый! Мэйдж, не разговаривай! Я сама поблагодарю Джека! Она совсем потеряла голос. Попробуем вернуть его с помощью горячего рома.
— Должно помочь. Эти старомодные рецепты действуют крепко, как бывало говаривала моя матушка.
Служитель набрал по памяти код дома Джилл, а потом помог им влезть в такси. Джилл старательно загораживала Смита, чтобы скрыть явное отсутствие у него знакомства с этим видом транспорта.
— Спасибо, Джек! Огромное спасибо!
Такси взлетело, и Джилл смогла перевести дух.
— Можешь говорить.
— О чем я должен говорить?
— Да о чем хочешь.
Смит обдумал это. Масштаб приглашения требовал достойного ответа, соответствующего особым обстоятельствам беседы двух братьев. Он рассмотрел несколько вариантов, но отказался от них, так как затруднялся с их переводом, потом выбрал один, который даже на этом странном и невыразительном языке мог передать теплоту сближения, радостно ощущаемую собратьями.
— Пусть наши яйца лягут в одно гнездо.
Джилл так и подскочила.
— Как?! Что ты сказал?
Смит был огорчен, почуяв что-то не то в ответной реакции, но объяснил это неадекватностью своих действий. Он с горечью ощутил, что каждый раз вызывает беспокойство у этих созданий, хотя его цель — прийти к единению. Перебрав весь свой скудный словарный запас, он попытался еще раз сформулировать ту же мысль, но другими словами.
— Мое гнездо — твое гнездо, а твое гнездо — мое.
На этот раз Джилл ласково улыбнулась.
— Ох, как славно! Милый, я не уверена, что понимаю тебя правильно, но, по-моему, это самое чудесное предложение из всех, что я получала за много лет. — И добавила: — Но пока мы с тобой сидим в луже, давай еще подождем немножко, ладно?
Смит понимал ее вряд ли лучше, чем она его, но он уловил удовлетворенность духа своего собрата по воде и понял, что ему предлагают подождать.
Ждать было нетрудно, это не требовало никаких усилий; он откинулся на спинку сиденья, крайне довольный, что между ними все хорошо, и стал любоваться видом, расстилавшимся перед ним. Он видел его впервые, со всех сторон Майка обступали образы новых сущностей, которые надо было попытаться грокк. Он даже пожалел, что средства передвижения, существовавшие на Марсе, не дают возможности наслаждаться тем, что лежит внизу. Мысль эта чуть не привела его к сравнению образа жизни марсиан и людей, сравнению, слегка неблагоприятному для Старейших, но его мозг поспешил защититься от подобной ереси, воздвигнув перед собой непреодолимый щит.
Джилл молчала и лихорадочно обдумывала ситуацию. Вдруг она заметила, что такси уже опускается на крышу ее многоквартирного дома, и сообразила, что сюда-то ей ни в коем случае нельзя, — здесь их будут искать в первую очередь, сразу же, как только поймут, что это она помогла сбежать Смиту. Хотя она мало что знала о методах работы полиции, но все же понимала, что в палате Смита она повсюду оставила отпечатки своих пальцев, не говоря уже о том, что многие видели, как они вместе выходили оттуда. Было также технически возможно, как рассказывали ей, прочесть запись, сделанную автопилотом такси, и узнать, по каким адресам и в какое время направлялась машина.
Она нажала на клавиши, отменив инструкции следовать по ее адресу. Машина поднялась со взлетной площадки и начала кружить. Куда лететь? Где можно спрятать взрослого человека — наполовину идиота, который даже одеться-то сам не умеет, и которого сейчас разыскивают так, как не разыскивали никого на Земле? Ох, если бы Бен был здесь! Бен, где же ты?
Она подняла трубку и почти без всякой надежды набрала номер Бена. Ее настроение сразу поднялось: ей ответил мужской голос; через секунду оно так же быстро упало: это был не Бен, а его управляющий.
— Ох, извините, мистер Килгаллен. Говорит Джилл Бордмен. Я думала, что набрала домашний номер Бена.
— Вы не ошиблись. Звонки ему автоматически переводятся в офис в том случае, если его нет больше двадцати четырех часов.
— А его все еще нет?
— Нет. Может быть, я могу быть чем-нибудь полезен?
— Увы, нет. Мистер Килгаллен, не странно ли, что Бен исчез? Вы не беспокоитесь?
— Что? Нисколько. В его сообщении было сказано, что он не знает, когда вернется.
— Разве это не странно?
— При стиле работы мистера Какстона — нет, мисс Бордмен.
— Ну… ну а мне его отсутствие кажется очень странным. Я думаю, вы обязаны сообщить об этом. Вы обязаны распространить сообщение об этом во все средства массовой информации страны… и всего мира.
Хотя телефоны в такси и не передавали изображения, Джилл почувствовала, как Осберт Килгаллен напрягся.
— Боюсь, мисс Бордмен, что я обязан интерпретировать инструкции своего нанимателя лично. И разрешите мне сказать, что каждый раз, когда мистер Какстон уезжает, обязательно появляется какая-нибудь подружка, которая настаивает на его розыске.
«Какой-то девке не терпится надеть на него ошейник, — перевела для себя Джилл сердито, — и этот сукин сын думает, что я отношусь к этой же категории». Однако всякое желание просить Килгаллена о помощи у Джилл отпало. Она положила трубку.
Куда же податься? Решение пришло внезапно. Если Бен куда-то пропал, а Администрация приложила к этому руку, то его квартира — последнее место, где они будут искать Валентайна Смита… разве что, конечно, они свяжут ее с Беном… Это, впрочем, казалось ей маловероятным.
В буфетной Бена можно найти еду, у него же она возьмет одежду для этого идиотика. Джилл набрала адрес Бена. Через несколько минут такси опустилось на площадку на крыше дома Бена.
Возле двери квартиры Бена Джилл сказала в переговорное устройство:
— Carthago delenda est![11]
Ничего не произошло!
«О черт! — воскликнула она про себя. — Он сменил код!» Джилл еле стояла на подгибающихся ногах, стараясь, чтобы Смит не увидел выражения ее лица. Она снова обратилась к переговорному устройству. Та же самая система приводила в движение дверь, когда приходили заранее назвавшие себя визитеры. Она назвала себя на тот невероятный случай, если Бен вернулся:
— Бен, это Джилл.
…И дверь отворилась.
Они вошли внутрь, и она тут же захлопнулась. Джилл подумала, что Бен впустил их, потом сообразила, что она случайно угадала его новый код, задуманный им как своего рода сюрприз, решила она… Впрочем, Джилл охотно отказалась бы от этого сюрприза: уж больно мерзкое состояние паники пришлось ей пережить перед дверью.
Смит спокойно остановился на краю густой зеленой лужайки и впитывал в себя новые впечатления. Это было совсем непривычное для него место, и его было очень трудно грокк в одну минуту, и тем не менее он чувствовал себя здесь необычайно счастливым. Это место волновало чуть меньше, чем то — движущееся, где они только что были, но зато оно как бы приглашало раскрыться. Он с интересом глянул в окно и решил, что скорее всего это картина, вроде тех, что были дома… Его палата в Бетесде находилась в новом здании, где окон вообще не было. Ему в голову не могла прийти даже сама идея «окна».
С одобрением он отметил удивительную глубину перспективы и отличную передачу движения на «картине»; надо думать, это было творение великого художника. До сих пор он не видел ничего, что говорило бы о том, что люди понимали толк в искусстве. Новый опыт позволил грокк о них выше, чем раньше, и он был доволен.