— Я верю, что так оно и было… «Человек с Марса»?
— Да. Бен… Бен Какстон сказал, что вы тот, к кому можно обратиться…
— Бен Какстон, вот как? Польщен доверием… Тихо!
Харшоу жестом потребовал полной тишины. Он явно был ошеломлен, потом на лице его появилось выражение радости.
— Сердце бьется! Будь я проклят, оно бьется!!! Доркас — наверх, в клинику — третий ящик в запертом отделении холодильника. Код «Сладкие сны». Тащи сюда весь ящик и шприц на кубик.
— Бегу!!!
— Доктор! Никаких стимуляторов!
Джубал обернулся к Джилл.
— Как это — никаких?
— Извините, сэр… Я, конечно, только медсестра… Но этот случай особый… Я знаю, что говорю.
— Ммм… Он теперь мой пациент, сестра. Но уже сорок лет назад я обнаружил, что я не Господь Бог, а десятью годами позже понял, что я даже не Эскулап. Что же вы предлагаете попробовать?
— Я хочу разбудить его. Если же он получит стимулятор, он еще глубже погрузится в забытье.
— Хм… Валяйте. Только не надо его топором… потому что, если это не поможет, мы попробуем мой способ.
— Слушаюсь, сэр.
Джилл опустилась на колени, пытаясь распрямить члены Смита. У Харшоу глаза полезли на лоб, когда он увидел, что это ей удается. Джилл положила голову Смита себе на колени.
— Проснись, ну, пожалуйста, проснись, — шептала она. — Я твой брат по воде…
Медленно поднялась грудь. Смит глубоко вздохнул, и его глаза открылись. Он увидел Джилл и улыбнулся ей своей детской улыбкой. Потом осмотрелся вокруг, и улыбка исчезла.
— Все в порядке, — сказала Джилл. — Это наши друзья.
— Друзья?
— Все они наши друзья. Не волнуйся и не покидай нас опять. Все в порядке.
Он лежал неподвижно с открытыми глазами, которые внимательно разглядывали окружающих. Ему, видно, было так же хорошо, как котенку на коленях хозяйки.
Через двадцать пять минут оба пациента уже были в постелях. До того как начала действовать полученная от Харшоу пилюля, Джилл рассказала достаточно, чтобы он понял, что очутился в положении человека, поймавшего медведя за хвост.
Харшоу взглянул на машину, в которой приехала Джилл. Машина принадлежала муниципалитету и имела на борту надпись «Ридингская аренда — вечное дорожное оборудование. Сделка с Голландцем всегда выгодна».
— Ларри, проволока под током?
— Нет.
— Включи. Затем сотри все отпечатки пальцев с этой рухляди. А когда стемнеет, отвези ее на противоположную окраину Ридинга, лучше всего доезжай до Ланкастера и брось ее в канаве. Потом отправляйся в Филадельфию, возьми шаттл на Скрантон и возвращайся домой с другой стороны.
— Будет сделано, Джубал. Скажите, а он действительно «Человек с Марса»?
— Молись, чтобы это было не так. Потому что, если тебя схватят до того, как ты оттащишь этот фургон на свалку, они тебя повяжут и будут пытать ацетиленовой горелкой. Я-то думаю, что он самый и есть.
— Ладно, там поглядим. Может, мне заодно ограбить банк на обратном пути?
— Возможно, это единственная умная вещь из всех, что ты можешь предпринять.
— О'кей, босс, — Ларри переминался с ноги на ногу. — Может, вы разрешите переночевать в Филадельфии?
— Если хочешь, пожалуйста. Но, во имя Бога, что делать человеку в Филадельфии ночью? — Харшоу отвернулся. — Первая!
Джилл спала до ужина и проснулась освеженной и деятельной. Она понюхала воздух, шедший из решетки наверху, и поняла, что доктор скомбинировал снотворное со стимулятором. Пока она спала, кто-то унес грязную одежду и положил вечернее платье с сандалиями. Платье было ей впору, и Джилл предположила, что оно принадлежит девушке по имени Мириам. Она искупалась, подкрасилась, причесалась и спустилась в гостиную, ощущая себя совершенно новым человеком.
Доркас свернулась в кресле, что-то вышивая. Она кивнула Джилл так, будто та была членом семьи, и вернулась к своему занятию. Харшоу помешивал питье в покрытом изморозью кувшине.
— Стаканчик?
— О да! Большущее спасибо.
Он налил до краев высокие стаканы для коктейлей и один подал ей.
— Что это такое? — спросила она.
— Сделано по моему рецепту. Одна треть водки, одна треть соляной кислоты и одна — дистиллированной воды, плюс две щепотки соли и таракан в уксусе.
— Лучше возьми обыкновенный хайбол, — посоветовала Доркас.
— А ты не лезь со своими советами, — откликнулся Харшоу. — Соляная кислота улучшает пищеварение, а таракан — это витамины и протеины. — Он поднял бокал и торжественно произнес: — За доблестных нас! Таких, как мы, уже почти не осталось! — И осушил до дна.
Джилл сделала осторожный глоток и сразу же — большой. Каковы бы ни были ингредиенты, это было именно то, в чем она нуждалась. Ощущение радости жизни распространилось от желудка по всему телу. Она отпила половину, и Харшоу тут же долил ее бокал.
— Заглядывала к нашему пациенту? — спросил он.
— Нет, сэр. Я даже не знаю, где он.
— Я навестил его несколько минут тому назад. Спит, как ребенок. Я думаю, надо переименовать его в Лазаря[14]. Как думаешь, он захочет спуститься ужинать?
Джилл подумала.
— Я не знаю, доктор.
— Ладно, когда проснется — узнаем. Он может присоединиться к нам, а захочет — получит ужин в постель. Это Храм Свободы, моя дорогая. Тут каждый делает, что хочет… но… если он сделает что-то, что не понравится мне, я его выкину к чертям. Кстати, я не люблю, когда меня зовут доктором.
— Сэр?
— Нет, нет. Ты меня не обидела. Но когда докторские степени стали раздавать за народные танцы и передовые способы ловли рыбы на мормышку, я гордо отказался пользоваться этим титулом. Я ведь не пью виски разбавленным водой, а потому не могу гордиться разбавленной водой степенью. Зови меня Джубал.
— О! Но ведь медицинские степени водой не разбавлялись?
— Тогда самое времечко назвать их иначе, чтобы не путали докторов и смотрителей танцевальных площадок. Девочка, а почему ты так интересуешься этим больным?
— Почему? Да я же вам все рассказала, док… Джубал…
— Ты мне рассказала, что произошло. Но не сказала почему. Джилл, я ведь видел, как ты с ним говорила. Ты влюблена в него?
Джилл чуть не задохнулась от негодования.
— Как можно предположить такое!
— А почему бы и нет? Ты — девушка, он — юноша. Вполне нормальная ситуация.
— Но… Нет, Джубал, тут не то… Я… ну он был пленником, и я подумала… или Бен подумал, что он в опасности. Мы не хотели, чтобы его права попирались.
— Ммм… Моя дорогая, я с большим подозрением отношусь к бескорыстной заинтересованности… На мой взгляд, у тебя вполне нормально работают железы внутренней секреции, так что догадываюсь, это либо Бен, либо этот несчастный мальчик с Марса. Уж лучше бы ты сама проанализировала мотивировку своих действий, а потом решила, каким путем тебе идти. А между прочим, что ты хочешь, чтобы я с ним сделал?
Такая широкая постановка вопроса делала ответ на него особенно трудным. С той минуты, как Джилл перешла рубикон, она не думала ни о чем, кроме спасения. Каких-либо планов у нее не было.
— Я не знаю.
— Так я и думал. Предполагая, что ты захочешь сохранить свой диплом, я взял на себя смелость послать письмо из Монреаля твоему заведующему терапией. В нем ты просишь об отпуске по случаю болезни одного из членов твоей семьи. О'кей?
Джилл почувствовала внезапное облегчение. Она постаралась как можно глубже запрятать беспокойство о своем собственном благополучии. Однако где-то внутри сидел твердый комок горечи из-за того, что она сделала со своей профессиональной карьерой.
— О, Джубал, спасибо вам! — Потом она добавила: — Я не виновна в небрежении своим долгом: сегодня у меня выходной день.
— Тем лучше. Что ты еще хочешь?
— У меня еще не было времени подумать. Гм… наверное мне следует связаться со своим банком и снять со счета деньги… — Она замолкла, пытаясь вспомнить состояние своего счета, — он никогда не бывал особенно велик, и иногда она забывала…