Мы устремились вперед. Хэнк поскользнулся и ухватился за кристалл. Тот надломился с громким ясным звоном, будто серебряный колокольчик.
Хэнк выпрямился и тупо уставился на свою руку. На пальцах и ладони темнели параллельные порезы.
— Это послужит тебе уроком, — сказал я, вытащил пакет первой помощи и забинтовал ему руку. — Пошли назад.
— Ерунда! Из-за нескольких царапин? Только вперед!
— Слушай, Хэнк, я хочу вернуться. Мне что-то нехорошо.
— В чем дело?
— Живот болит.
— Ты слишком много лопаешь, в этом вся проблема. Тебе полезно маленько порастрястись.
— Нет, Хэнк. Мне нужно вернуться. Он поглядел вверх, помялся и сказал:
— Билл, сдается мне, я вижу, откуда растут кристаллы. Это недалеко. Ты подожди здесь, а я сбегаю на разведку. Вернусь — и сразу рванем в лагерь. Я быстро, честное слово.
— О'кей, — согласился я.
Хэнк полез наверх, я немного постоял и поволокся следом. Еще в бытность мою «волчонком» мне накрепко вбили в голову, что по незнакомой местности нельзя ходить поодиночке.
Через пару минут я услышал его вопли. Поднял глаза и увидел, что Хэнк стоит перед большой черной дырой в утесе.
— Что стряслось? — крикнул я. В ответ послышалось что-то вроде:
— Офонареть можно! Застрелиться и не жить!
— Да что стряслось-то? — раздраженно повторил я и полез к нему.
Мы стояли перед входом в пещеру. Кристаллы доходили до самого отверстия, образовывали у порога густые заросли, но внутрь не входили. На дне ущелья лежал плоский камень размерами с монолиты Стонхенджа, словно сброшенный туда сильным толчком во время землетрясения. Видно было, как он срезал утес, открыв вход в пещеру. Срез выглядел таким гладким и ровным, будто его отполировали древние египтяне.
Но мы смотрели не на него. Мы смотрели в пещеру.
Там было темно, однако рассеянный свет, отраженный от дна ущелья и дальней стены, все же проникал внутрь. Когда глаза привыкли к потемкам, я увидел, куда уставился Хэнк и почему он так орал.
В пещере были предметы — не природного происхождения. Я не могу сказать, что за предметы, потому что ничего подобного в жизни не видел, ни живьем, ни на снимках, и даже не слыхал про такое. Как вы опишете то, о чем не имеете ни малейшего представления и для чего не существует слов? Глаз не в состоянии даже верно схватить предмет, когда видит его впервые.
Единственное, что я могу сказать: это были не камни, не растения и не животные. Это были искусственные предметы, сделанные людьми. Впрочем, не обязательно людьми, но что искусственные, это точно.
Мне ужасно захотелось подобраться к ним поближе и разглядеть получше. Я даже забыл про боль в животе. Хэнк тоже забыл. И выпалил свое обычное:
— Пошли! Айда за мной!
— Но как? — спросил я.
— Господи, да мы просто… — Он прервался и снова поглядел на вход. — Ну, мы обойдем… Нет. Хм… Билл, придется обломать парочку кристаллов и пройти прямо через них. Другого пути нет.
— Одной порезанной ладони тебе недостаточно?
— А я их камнем. Вообще-то это варварство — они такие симпатяги! Но придется.
— Не думаю, что тебе удастся сломать эти громадины. К тому же ставлю два против одного, что они прорежут тебе ботинки не хуже бритвы.
— Я все-таки рискну. — Он поднял увесистый булыжник и провел эксперимент. Я оказался прав по всем статьям. Хэнк остановился и, тихо насвистывая, обдумал ситуацию. — Билл!
— Да?
— Видишь этот узенький карниз над входом?
— И что же?
— Слева он выступает за кристаллы. Я сложу под ним кучу камней, мы заберемся на карниз, пройдем по нему и спрыгнем прямо у входа в пещеру. Кристаллы дотуда не доходят.
— Но как мы из нее выберемся?
— Сложим в кучу те штуковины, что там виднеются, и снова залезем на карниз. А не получится — заберешься ко мне на плечи и спустишь ремень или еще чего-нибудь.
Может, я и возразил бы, если бы сохранил способность соображать. Но мы попробовали, и план сработал — до того момента, когда я повис, уцепившись за карниз, над входом в пещеру.
Острая боль пронзила мне бок, и я разжал ладони.
Очухался я от того, что Хэнк немилосердно тряс меня за плечи.
— Отстань! — рявкнул я.
— Ты вырубился, — сказал он. — Вот уж не думал, что ты такой неуклюжий.
Я ничего не ответил. Просто поджал к животу колени и закрыл глаза.
Хэнк снова принялся меня трясти.
— Ты не хочешь посмотреть, что там, в пещере? Я отпихнул его.
— Не хочу смотреть даже на царицу Савскую! Ты что, не видишь — мне хреново!
Должно быть, я отключился. А когда очнулся, то увидел, что Хэнк сидит передо мной по-турецки и держит в руке мой фонарик.
— Здоров же ты спать, дружок, — ласково сказал он. — Стало получше?
— Не очень.
— Постарайся собраться с силами, Билл. Пойдем со мной. Ты должен это увидеть. Ты не поверишь своим глазам. Это величайшее открытие со времен… со времен… В общем, неважно. Колумб — просто младенец. Мы с тобой знамениты, Билл.
— Это ты знаменитый, — сказал я. — А я больной.
— Где у тебя болит?
— Везде. Живот твердый как камень — камень, у которого ноют зубы.
— Билл, — озабоченно нахмурился Хэнк, — у тебя аппендикс вырезан?
— Нет.
— Хм-м… Лучше б ты его вырезал.
— Очень своевременный совет.
— Успокойся.
— Легко сказать! — Я приподнялся на локте. Перед глазами сразу все поплыло. — Хэнк, послушай меня. Тебе придется вернуться в лагерь. Пусть они пришлют за мной вездеход.
— Видишь ли, Билл, — мягко ответил он, — ты ведь сам знаешь: в лагере нет ничего похожего на вездеход.
Я попытался решить эту проблему, но она оказалась мне не по зубам. Мозги словно заволокло туманом.
— Ну хорошо, пусть хоть носилки пришлют, — капризно проговорил я и снова улегся.
Через какое-то время я почувствовал, что Хэнк копается в моей одежде. Я попытался его оттолкнуть — и вдруг живот мне обожгло ледяным холодом. Я размахнулся и изо всех сил выдал Хэнку левый хук, правда, не достигший цели.
— Не дрыгайся, — сказал Хэнк. — Я нашел немного льда. Лежи смирно, не то он свалится.
— Не хочу лед!
— Придется потерпеть. Если будешь держать его, пока мы отсюда не выберемся, ты еще доживешь до своей виселицы, дружок.
Я слишком ослаб, чтобы протестовать. Откинулся на спину, закрыл глаза… А когда открыл их, то с удивлением обнаружил, что мне полегчало. Я уже не помирал, я просто отвратительно себя чувствовал. Хэнк куда-то скрылся. Я позвал его, но он не откликнулся. Меня охватила паника.
И тут же я увидел, как он бежит вприпрыжку, размахивая фонарем.
— Я думал, что ты ушел, — сказал я.
— Нет. По правде говоря, я не в состоянии отсюда выбраться. Не могу залезть на карниз, а через кристаллы пробиться не получается. Я пробовал. — Он поднял ногу; башмак был исполосован и запачкан кровью.
— Ты поранился!
— Я выживу.
— Сомневаюсь. Никто не знает, где мы. И, по твоим словам, нам отсюда не выбраться. Похоже, мы умрем голодной смертью. Впрочем, мне это до лампочки.
— Кстати, я оставил тебе кое-что пожевать. Боюсь, не так уж много — ты слишком долго спал.
— Не говори мне про еду! — Я схватился за бок и чуть не блеванул.
— Прости. Но знаешь, я вовсе не говорил, что нам отсюда не выбраться.
— Как это не говорил?
— Я сказал, что я не в состоянии отсюда выбраться.
— Какая разница?
— Ладно, неважно. Но я думаю, мы все-таки найдем способ. Помнишь, ты упомянул про вездеход?
— Вездеход? Хэнк, ты в своем уме?
— Не горячись, Билл. В пещере есть какая-то штуковина типа вездехода. А может, типа эшафота.
— А поточнее нельзя?
— Ну, скажем, что-то вроде вагона. Можно попробовать прогнать его вперед, хотя бы через кристаллы. И пройти, как по мостику.