Айра встал.
— Лазарус, если бы вы не проявляли своей глупой подозрительности, можно было бы облагодетельствовать обеих женщин и оставить каждой на память по младенцу. Вам это не стоило бы особых усилий.
— Никаких детей. Я их не бросаю. Беременных женщин тоже.
— Простите. Я усыновлю еще в чреве любого младенца, которого вы зачнете. Пусть Минерва внесет этот пункт, а?
— Я сам могу прокормить собственных детей! Всегда мог.
— Минерва, введи и зафиксируй.
— Выполнено, Айра.
— Спасибо, лучшая из занудок. Завтра в то же время, Лазарус?
— Наверное, да. Да. Попроси Гамадриаду прийти ко мне. Скажи, что я просил. Я не хочу обижать девочку.
— Конечно, дедуся.
Контрапункт
IV
Спустившись на уровень личных апартаментов мистера Везерела, Гамадриада и Галахад подождали, пока Иштар отдаст распоряжения техникам-реювенализаторам, остававшимся на дежурстве. А потом все трое спустились вниз и, не выходя из дворца, направились к апартаментам, отведенным Айрой для Иштар. Помещение было просторней и удобней ее квартиры в реювенализационной клинике и куда роскошнее особняка на крыше — за исключением того, что при нем не было сада. Оно предназначалось для приема кого-нибудь из попечителей или вообще весьма важных особ… впрочем, здешняя роскошь особого значения не имела, поскольку Иштар с Галахадом почти все время проводили с Лазарусом, ели вместе с ним и лишь ночевали внизу.
Минерва выделила для Иштар с ее наблюдателями еще с дюжину помещений поменьше, одно из них предназначалось Галахаду, который в нем не нуждался. А потому Иштар распорядилась, чтобы Минерва отдала его Гамадриаде, неофициально влившейся в группу, обслуживающую старейшего. Не извещая об этом отца, Гамадриада иногда ночевала там, чтобы не ездить домой за город. Исполняющему обязанности не нравилось, когда члены его семьи пользовались помещениями дворца в личных целях без всякой на то необходимости. Иногда Гамадриада оставалась с Иштар и Галахадом.
На этот раз все трое направились в апартаменты Иштар: следовало кое-что обсудить. Когда они пришли, Иштар позвала:
— Минерва!
— Слушаю, Иштар!
— Как там?
— Лазарус и Айра беседуют. Частный разговор.
— Не забывай про меня, дорогая.
— Конечно, дорогая. Иштар обернулась к гостям.
— Кто-нибудь хочет выпить или чего-нибудь еще? Обедать рано. Или уже пора? Гама?
— Лично я в ванну, — сказал Галахад, — потом выпить. Я как раз хотел окунуться — жарко, да и пропотел, когда Лазарус выставил нас.
— И душок от тебя, — согласилась Иштар. — Я еще в машине обратила внимание.
— Тебе, толстопопая, ванна тоже не повредит — ты трудилась не меньше меня.
— К моему прискорбию, ты прав, галантный рыцарь; я и так уже старалась сидеть подальше от наших стариков. Гама, сооруди нам что-нибудь прохладненькое, пока мы с вонючкой окунемся.
— Может, заказать вам обоим «ленивый» коктейль? Или что найдется? А мы все тем временем искупаемся. Я, правда, не трудилась, но, делая предложение дедусе, взмокла со страху. И все испортила. После твоих-то наставлений, Иш. Прости меня. — Она хлюпнула носом.
Иштар обняла за плечи младшую женщину.
— Не надо — ничего ты не испортила.
— Он отказал мне.
— Ты заложила основу — и встряхнула старика, а это как раз и необходимо. Правда, меня удивило, что ты выбрала именно этот момент, но все в порядке.
— Наверно, он больше не захочет меня видеть.
— Захочет. И не трясись. Пойдем, дорогая. Мы с Галахадом разомнем тебе спинку. Вонючка, возьми питье и приходи к нам в душевую.
— Две женщины… придется потрудиться… О'кей.
Когда Галахад явился с напитками, Иштар уже уложила Гамадриаду лицом вниз на массажный стол.
— Дорогой, — сказала она, — пока ты еще не намок, посмотри, найдутся ли в шкафу три халата — я не проверяла.
— Да, мэм, нет, мэм, как прикажете, мэм, это все, мэм? Найдутся — я еще утром заказывал. Осторожнее, не наставь ей синяков, она еще мне потребуется, а ты своей силы не знаешь.
— Вот бы превратить тебя в собаку, дорогой, и продать. Оставь питье и становись помогать, иначе ни одной из нас не получишь сегодня. И вообще, мы обе решили, что все мужчины — животные. — Она продолжала массаж, уверенно, мягко и с профессиональной сноровкой продвигаясь вниз по спине Гамадриады, тем временем массажный стол массировал живот пациентки. Она не прекратила манипуляций, когда Галахад повесил сосуд ей на шею, и приложилась к трубке.
Галахад поставил питье Гамадриады на столик, вложил ей трубку в руку, похлопал по щеке, а потом встал с другой стороны стола и, глядя, как работает Иштар, принялся помогать. Стол переменил режим, подстраиваясь под движения уже четырех рук.
Несколько минут спустя Галахад выпустил изо рта трубку своего сосуда.
— Иш, неужели дедуся обо всем догадался? Про вас, кобыл?
— Мы не лошади, по крайней мере Гама.
— Кобылами по-английски часто называют женщин, а ты же сама предложила думать и разговаривать на этом языке.
— Я просто хотела сказать, что Гамадриада не очень рослая. Правда, у нее было больше детей, чем у меня, а я после реювенализации еще не рожала. Но идиома яркая, мне нравится. Я даже не знаю, как Лазарус мог догадаться о нашей беременности. Впрочем, в моем случае это не важно — кто может знать, какой я состряпала отчет относительно источника клонированной клетки? Гама, ты не проговорилась Лазарусу, а?
Гамадриада выпустила изо рта трубку.
— Конечно, нет!
— Минерва знает, — проговорил Галахад.
— Конечно, знает — мы все обсудили с ней. Но… ты меня озадачил. Минерва?
— Слушаю, Иштар, — немедленно отозвался компьютер и добавил: — Айра уходит, Лазарус остается дома. Нет проблем.
— Спасибо, дорогая. Минерва, мог ли Лазарус каким-нибудь образом узнать о нас с Гамадриадой? То есть о том, что мы беременны… и каким образом и почему?
— Он не говорил, а в его присутствии никто не поднимал этого вопроса. По моей оценке вероятность точной догадки не более одной тысячной.
— А как насчет Айры?
— Меньше одной десятитысячной. Иштар, когда Айра приказал мне обслуживать тебя и выделить для тебя часть памяти, он запрограммировал меня так, что последующая программа просто сотрет твою область. То есть проникнуть в файлы твоей личной памяти невозможно; я тоже не могу самоперепрограммироваться, чтобы войти в нее.
— Да, это ты так говоришь, Минерва. Но я не разбираюсь в компьютерах.
Машина хихикнула.
— А я разбираюсь. Можно сказать, для компьютера сделала приличную карьеру. Не беспокойся, дорогая, к твоим секретам внутри меня не пробиться. Лазарус только что заказал легкий ужин. Потом он собирается лечь спать.
— Хорошо. Сообщи мне, чего и сколько он съест, когда ляжет и когда проснется. Ночью, в одиночестве, человек склонен к унынию, и я должна реагировать быстро. Но ты это знаешь.
— Я послежу за его мозговыми волнами, Иштар, и извещу тебя за две-пять минут… если только Эль Диабло не прыгнет ему на живот.
— Проклятый кот. Но такие пробуждения не угнетают старейшего. Его самоубийственные кошмары — вот что беспокоит меня. Уже приходилось применять крайние меры, но нельзя же второй раз поджигать особняк.
— В этом месяце, Иштар, у Лазаруса еще не было подобных кошмаров. Теперь мне уже известно, как выглядят эти волны, и я буду внимательна.
— Я знаю, дорогая. Но хотелось бы выяснить истоки его кошмаров в прошлом, чтобы их можно было стереть.
— Иш, — вступил в разговор Галахад, — ты так возишься с его памятью, что можешь потерять все, что ищет Айра.
— И спасти клиента. Дорогой мой, твое дело — тереть спину, тонкую работу предоставь мне и Минерве. Что еще, Минерва?
— Ничего. Да, Айра приказал мне разыскать Гамадриаду; он хочет переговорить с ней. Она ответит на вызов?