Выбрать главу

Джим был начеку, высматривая змеечервей и водоискалок, и велел Виллису тоже следить. Они шли с хорошей скоростью. Через несколько минут Фрэнк остановился, знаком призвал к молчанию, и они прислушались. Джим слышал только хриплое дыхание Фрэнка, если погоня и шла за ними, то отстала.

Они отошли уже мили на две к югу от спуска, и Фрэнк внезапно остановился. Джим налетел на него, и оба чуть не скатились в то, что послужило причиной остановки, — в поперечный канал. Он шел с востока на запад и был притоком главного канала. Между Кинией и Хараксом таких было несколько. Некоторые соединяли восточный рукав Стримона с западным, другие просто отводили воду в местные водоемы.

Джим заглянул в глубокий и узкий проем.

— Надо же, чуть не свалились.

Фрэнк не ответил. Он упал на колени и схватился за голову: на него напал кашель. Потом приступ прекратился, но плечи Фрэнка продолжали вздрагивать, будто он беззвучно рыдал. Джим положил руку ему на плечо.

— Худо тебе, парень?

Фрэнк не ответил.

— Бедный наш Фрэнк! — сказал Виллис и поцокал, как будто языком.

Джим в раздумье снова перевел взгляд на канал. Фрэнк поднял голову и сказал:

— Я ничего. Это просто минутное — вдруг этот канал и снова задержка из-за него. Я так устал.

— Слушай, Фрэнк, — сказал Джим, — у меня новый план. Я пойду вдоль этой канавы на восток, пока не найду, где можно спуститься. А ты пойдешь назад и сдашься.

— Нет!

— Дай договорить! Это будет только разумно. Ты слишком болен, чтобы идти. Если ты останешься здесь, то умрешь, надо себе в этом сознаться. Кто-то должен рассказать обо всем нашим, и это буду я. Ты идешь к скутеру, сдаешься и врешь им, что я, мол, пошел туда-то и туда-то — в другую сторону, конечно. Если соврешь убедительно, это может сбить их со следа, и весь день они будут гоняться за собственным хвостом, а у меня будет передышка. Ты тем временем полежишь в скутере, в тепле и безопасности, а завтра тебя поместят в школьный лазарет. Это только разумно, правда?

— Нет.

— Почему «нет»? Ты просто упрямишься.

— Нет, — повторил Фрэнк, — ничего не выйдет. Во-первых, я не дамся им в руки, лучше умру.

— Дурак!

— Сам дурак. Во-вторых, передышка в один день ничего тебе не даст. Когда они убедятся, что там, где я сказал, тебя нет, они вернутся, прочешут канал на скутере и завтра же тебя поймают.

— Что же ты предлагаешь?

— Не знаю, но твой план не годится.

Несколько минут оба молчали, потом Джим спросил:

— Какой у них скутер?

— Обычный грузовой, Хадсон-600, по-моему. А что?

— Смогут они развернуться здесь?

Фрэнк посмотрел на поперечный канал с высокого берега: уровень воды в нем был таким низким, что ширина льда не достигала и двадцати футов.

— Не смогут, — ответил он.

— Значит, не будут обыскивать приток на скутере — по крайней мере, на этом.

— Без тебя ясно, — перебил Фрэнк. — Ты хочешь выйти на восточный Стримон и по нему добираться домой. Но откуда ты знаешь, выводит к нему эта канава или нет? Ты так хорошо помнишь карту?

— Нет, не помню. Но вероятность большая. А если нет, мы часть пути пробежим, а остальную часть пройдем пешком, вот и все.

— Когда мы выйдем на восточный рукав, нам все равно останется миль пятьсот до Харакса. На этом рукаве хотя бы станции есть, просто мы вчера одну пропустили.

— На восточном рукаве так же могут быть станции, как и на западном, — возразил Джим. — Весной работы по Проекту начнутся и здесь и там. Я знаю, отец без конца говорит об этом. А по этому рукаву дальше идти просто нельзя, нас здесь ищут. Так чего зря языком молоть? Вопрос только в том, сможешь ты бежать на коньках или нет? Если нет, я все-таки за то, чтобы ты сдался.

— Смогу, — мрачно сказал Фрэнк и встал. — Идем.

Они смело вышли на каменную кромку канала и убедились, что их преследователи все еще обыскивают окрестности того места, где оборвался след. Пройдя три или четыре мили на восток, они обнаружили спуск на лед.

— Попытаем счастья? — спросил Джим.

— Конечно. Даже если они пошлют вдогонку человека на коньках, не думаю, чтобы он добрался до этого места — следов-то нет. Я устал идти пешком.

Они сошли вниз, надели коньки и покатили вперед. Ходьба излечила почти все последствия сна в неудобном положении, хорошо было снова оказаться на льду. Джим подстраивался под Фрэнка, а тот, несмотря на болезнь, бежал ровно, оставляя позади милю за милей.

Они проехали около сорока миль, и берега стали гораздо ниже. У Джима при виде этого екнуло сердце: должно быть, канал не доведет их до восточного рукава, это всего лишь сток, ведущий к какой-то впадине в пустыне. Свои подозрения он оставил при себе, но еще через час щадить друга больше не было смысла, истина стала очевидной. Берега стали такими низкими, что можно было видеть, что наверху, а лед впереди больше не сливался с голубым небом, а обрывался невдалеке.

Они дошли до этого места — там было замерзшее болото. Берега исчезли, во все стороны простирался неровный лед, обрамленный вдали зеленью. Кое-где из-подо льда торчали пучки травы, прихваченной морозом.

Друзья продолжали идти на восток, скользили на коньках, где было можно, проходили пешком через островки суши. Наконец Фрэнк сказал:

— Конечная! Все выходят! — и сел снять коньки.

— Прости, Фрэнк.

— За что? Дальше пойдем пешком. Наверное, не так уж много осталось.

Они прошли зеленый пояс, двигаясь достаточно скоро для того, чтобы растения успевали дать им дорогу. Растительность, окружавшая болото, была ниже, чем у канала — по плечо мальчикам, и листья были меньше. Пройдя пару миль, Джим и Фрэнк оказались в песках.

По рыхлым холмам красного оксида железа идти было тяжело, а дюны, на которые надо было либо взбираться, либо обходить их, еще больше затрудняли дорогу. Джим предпочитал взбираться на холм, даже когда Фрэнк обходил, и смотрел, не покажется ли на горизонте темно-зеленая линия, указывающая на близость восточного Стримона. Но она не показывалась.

Виллис настоял, чтобы его спустили вниз, и первым делом искупался в чистом песке, а потом стал рыскать впереди, разведывая дорогу и распугивая жуков-вертунов. Джим только что влез на дюну и спускался с нее, и тут он услышал отчаянный вопль Виллиса. Он оглянулся.

Фрэнк огибал дюну с Виллисом впереди. Теперь попрыгунчик замер на месте, а Фрэнк ничего не замечал, он тащился, волоча ноги и опустив голову. Прямо перед ними изготовилась к нападению водоискалка. Дистанция была длинной даже для опытного снайпера. Вся сцена стала казаться Джиму какой-то нереальной. У него было впечатление, что теперь Фрэнк застыл на месте, а водоискалка медленно движется к своим жертвам. А у него самого была целая бездна времени, чтобы вынуть пистолет, тщательно прицелиться и выстрелить.

Огонь охватил хищницу, но она продолжала двигаться.

Джим снова прицелился и нажал на спуск. Луч, направленный точно в середину туловища, разрезал зверя пополам, словно циркулярная пила, но он продолжал двигаться, пока обе половины не распались, извиваясь. Огромный кривой коготь левой лапы остановился в нескольких дюймах от Виллиса.

Джим бегом спустился с дюны. Фрэнк, который больше не казался ему статуей, действительно стоял на месте и смотрел, хлопая глазами, на то, что чуть не стало для него внезапной и кровавой смертью.

— Спасибо, — сказал он подошедшему Джиму.

Джим, не ответив, лягнул ногу зверя, которая еще дергалась.

— Дрянь такая, — с силой сказал он. — Ух, до чего я их ненавижу. Всех бы спалил, сколько их есть на Марсе, всех до единой. — Он осмотрел туловище, нашел яичник и тщательно выжег его.

Виллис не шевелился и тихо плакал. Джим подошел, взял его и положил в сумку.

— Давай будем держаться вместе, — сказал он. — Если не хочешь лазить на дюны, мы их будем обходить.