Макс был настолько изумлен, что не знал, как ответить.
— Да спускайся ты к огню, — повторил бродяга. — Я не собираюсь нести тебе еду.
Макс встал и соскользнул по крутому склону в круг света, отбрасываемый костром.
— Привет! — поднял голову незнакомец. — Бери кресло и садись поближе.
— Привет, — осторожно произнес Макс и посмотрел через огонь костра на бродягу.
Он был одет хуже Макса и к тому же небрит. Тем не менее лохмотья выглядели на нем почти щеголевато, а сам он вел себя с забавной заносчивостью.
Мужчина продолжал помешивать содержимое банки, затем зачерпнул ложкой, подул и проглотил.
— В самый раз, — объявил он. — Четырехдневная тушенка, как раз годится. Еще немного — и начала бы пахнуть. Бери себе тарелку.
Он встал, наклонился, покопался и куче маленьких консервных банок позади себя и выбрал ту, что почище. Макс немного поколебался и последовал его примеру, остановив выбор на банке, в которой раньше был кофе и которой после этого как будто никто не пользовался. Бродяга отмерил ему щедрую порцию месива и вручил ложку. Макс посмотрел на нее с подозрением.
— Если ты не слишком полагаешься на того, кто пользовался ею до тебя, подержи ее над огнем и вытри о траву, — посоветовал ему бродяга. — Что касается меня, я не беспокоюсь. Если на ложке сохранились микробы, они умрут ужасной смертью.
Макс последовал разумному совету, сунул ложку в огонь и держал до тех пор, пока ручка не стала горячей, потом вытер о рубашку.
С голоду варево показалось ему невероятно вкусным. Оно состояло из овощей и кусков мяса неизвестного происхождения. Макс не стал задумываться о том, откуда взялись составляющие блюда, а набросился на еду как голодный волк. Доев свою порцию, мужчина поднял голову.
— Хочешь добавки?
— Что? Да, с удовольствием. Спасибо.
Съев вторую порцию, юноша насытился, и его охватило чувство блаженства. Он лениво потянулся, с удовольствием ощущая усталость.
— Теперь лучше? — спросил мужчина.
— Да, конечно. Еще раз спасибо.
— Между прочим, меня зовут Сэм.
— А меня — Макс.
— Рад нашему знакомству, Макс.
Макс помолчал.
— Послушай, Сэм, как ты узнал, что я стою невдалеке? Ты что, слышал мои шаги?
Сэм ухмыльнулся.
— Нет. Но ты стоял на фоне неба. Никогда не делай этого, малыш. Это может оказаться последним моментом в твоей жизни.
Макс обернулся и взглянул на то место, где стоял недавно. Действительно, Сэм был прав. Черт побери, как этот горожанин ущучил его, местного жителя!
— И куда теперь направляешься? — поинтересовался Сэм.
— Далеко.
— А твои родные не хватятся тебя?
— Почему ты так думаешь?
— Что ты убежал из дома? Но ведь это действительно так.
— Да, ты прав.
— Когда ты спустился к костру, ты выглядел измученным. Может быть, еще не поздно вернуться назад и не сжигать за собой мосты? Подумай об этом, малыш. Бродяжничать нелегко. Мне-то это хорошо известно.
— Вернуться домой? Никогда!
— Неужели дело так плохо?
Макс уставился в пляшущее пламя костра. Ему отчаянно захотелось поделиться с кем-то своими заботами, даже с незнакомцем, а с этим человеком, читающим его мысли, было так легко.
— Послушай, Сэм, у тебя когда-нибудь была мачеха?
— Мачеха? Вроде не было. В кроватку меня укладывали служащие приюта для беспризорных детей Центрального Джерси.
— Вот как? — И Макс рассказал Сэму обо всем. Тот внимательно слушал, время от времени задавая вопросы. — Вот потому-то я и убежал, — закончил юноша. — У меня просто не было другого выхода. Как ты считаешь?
Сэм наморщил лоб.
— Да, пожалуй, ты прав. Этот двойной отчим похож на мышь, чувствующую себя крысой. Ты поступил правильно, уйдя от него.
— Как ты считаешь, меня будут искать и пытаться вернуть домой?
Сэм подбросил в костер хвороста.
— Трудно сказать… — задумчиво произнес он.
— Почему? Я не нужен ему. Да и мать вряд ли будет беспокоиться. Ну, постонет немного, но и пальцем не шевельнет, чтобы найти меня.
— Понимаешь, речь идет о ферме.
— О ферме? Да мне наплевать на нее, особенно теперь, когда отца нет. Откровенно говоря, какая это ферма. Гнешь спину, стараясь собрать урожай и свести концы с концами. Если бы закон о защите производителей сельскохозяйственной продукции не запрещал собственникам бросать землю, отец отказался бы от нее давным-давно. Потребовалось бы что-то вроде правительственного разрешения, чтобы найти кого-то, кто забрал бы ее у нас.
— Вот об этом я и говорю. Этот козел уговорил твою мать продать ферму. Я не слишком разбираюсь в законах о недвижимом имуществе, но мне кажется, что деньги от продажи должны стать твоими.
— Я и думать не хочу ни о каких деньгах, Сэм. Мне просто хочется уехать отсюда.
— Не говори так легкомысленно о деньгах; сильные мира сего посадят тебя в тюрьму за богохульство. Впрочем, не имеет никакого значения, как ты к ним относишься, поскольку господин Монтгомери захочет как можно быстрее встретиться с тобой.
— Это почему?
— Твой отец оставил завещание?
— Нет. Да и завещать ему, кроме фермы, было нечего.
— Мне неизвестны все тонкости законов вашего штата, но можно не сомневаться, что по крайней мере половина фермы принадлежит тебе. К тому же твоя мать, скорее всего, не владеет второй половиной, а всего лишь имеет право на пожизненное пользование ею, причем и эта половина перейдет к тебе после ее смерти. Но одно несомненно — продать ферму без твоего согласия и твоей подписи нельзя. Так вот, как только завтра утром откроется нотариальная контора, покупатели сразу узнают об этом. И тогда примчатся на всех парах к твоей матери и захотят увидеть тебя. А еще через десять минут твой Монтгомери кинется на поиски, — если только уже не ищет тебя.
— Боже мой! Если они меня найдут, то имеют право заставить меня возвратиться?
— Ты сделай так, чтобы тебя не нашли. Ты уже далеко ушел от дома.
Макс встал и взял рюкзак.
— Спасибо, Сэм. Думаю, мне лучше двинуться дальше. Может быть, я тоже когда-нибудь отблагодарю тебя.
— Сядь.
— Но мне нужно уйти подальше.
— Малыш, ты устал и плохо соображаешь. Неужели ты сумеешь в таком состоянии далеко уйти? Утром, отдохнувший и свежий, ты спустишься вместе со мной к шоссе. Мы пройдем около мили к ресторану — он расположен к югу отсюда — и попросим одного из шоферов, которые останавливаются там на завтрак, подвезти нас. После еды они бывают добрые и покладистые. За десять минут мы уедем дальше, чем ты сможешь пройти за всю ночь.
Макс был вынужден признаться, что действительно здорово устал, точнее, устал до изнеможения, да и Сэм лучше разбирался в подобных тонкостях.
— У тебя в мешке есть одеяло? — спросил Сэм.
— Нет. Одна рубашка… и книги.
— Книги? Вот как? Я тоже люблю почитать, когда выдается время. Покажи, будь добр, а?
С некоторой неохотой Макс развязал рюкзак и достал книги. Сэм взглянул на них в свете костра.
— Клянусь трехглазым марсианином! Малыш, ты знаешь, что это такое?
— Конечно.
— Но ты не имеешь права владеть ими. Ведь ты не член гильдии астрогаторов.
— Нет, но мой дядя состоял в ней. Он принимал участие в первой экспедиции на бету Гидры, — гордо ответил Макс.
— Неужели?
— Честное слово.
— А ты сам не бывал в космосе? Ну конечно, нет.
— Не бывал, но собираюсь побывать!
Макс впервые признался в своей давней мечте, в своем желании пойти по стопам дяди, стать астронавтом и отправиться к звездам. Сэм внимательно слушал его, задумчиво глядя в пламя костра. Когда Макс закончил, Сэм спросил:
— Значит, ты хочешь стать астрогатором?
— Конечно, и обязательно стану.
Сэм почесал нос.
— Знаешь, малыш, мне не хочется охлаждать твой пыл, но ты ведь знаешь ситуацию в мире. Стать астрогатором почти так же трудно, как вступить в гильдию водопроводчиков. Тебя не примут в гильдию лишь потому, что тебе этого хочется. Членство в гильдии астрогаторов наследственное, как и во всех престижных, высокооплачиваемых гильдиях.