– Весьма хитроумно, – задумчиво произнес Поллетти. – Похоже, что это действительно надежная защита.
– И мне так казалось, – кивнул маэстро. – К сожалению, охотник, преследовавший моего племянника, проявил коварство, купил у фирмы "Арамко", торгующей излишками военного имущества, землеройную машину, прокладывающую туннели, пробил подземный ход прямо под палатку племянника и взорвал его.
– Да, это очень печально, – вздохнул Витторио.
– Какой удар для всей нашей семьи! – произнес маэстро. – Однако сама идея разумна. Видишь, Марчелло, если ты воспользуешься ею, слегка модернизируешь – ну, скажем, возьмешь в аренду участок, расположенный на гранитном плато вместо песчаной равнины, установишь сейсмографическое оборудование, – такая защита может оказаться весьма эффективной. Разумеется, у нее останутся определенные недостатки: старые зенитные орудия не смогут устоять против современных ракетопланов. К тому же охотник может купить гаубицу или танк, и в таком случае достоинства принципа открытости защиты станут его недостатками.
– Это верно, – согласился Поллетти. – К тому же я вряд ли успею вовремя все подготовить.
– А как ты относишься к засаде? – спросил Витторио. – Я знаю несколько отличных схем засад. Лучшие из них требуют много времени на подготовку и денег, разумеется…
– У меня нет денег. – Поллетти встал. – Да и времени, по-видимому, тоже. Но мне хочется поблагодарить всех за предложения, в особенности вас, маэстро.
– Не стоит, не стоит, – ответил маэстро. – Так что же ты собираешься предпринять?
– Ничего, совершенно ничего, – сказал Поллетти. – В конце концов, следует оставаться верным своей природе.
– Марчелло, ты сошел с ума! – воскликнул Витторио.
– Отнюдь нет. – Поллетти остановился в дверях. – Я просто пассивен. До свидания, джентльмены, желаю хорошо провести вечер.
Он вежливо поклонился и вышел. Оставшиеся некоторое время молчали, глядя друг на друга с выражением ужаса и жалости.
– У него появилась жажда смерти, – заявил наконец маэстро. – Это, по моему мнению, типичное душевное состояние римлян, против которого нужно бороться всеми силами. Симптомы этого заболевания совершенно очевидны для опытного глаза; они заключаются в следующем – присутствующие слушали его, устремив перед собой тупые, бессмысленные взгляды. Витторио страстно желал, чтобы великого старца сбил автомобиль, желательно "Кадиллак", и чтобы старик провел следующие год или два на больничной койке. Карло заснул с широко открытыми глазами, но даже в этом состоянии он ухитрялся бормотать "гм-м" всякий раз, когда маэстро делал паузу, и даже затягивался сигаретой. И никто не знал, как он это делает.
Глава 12
Кэродайн посмотрела на часы. Ручные часы "Дик Трэси" со встроенным радио были фамильной реликвией, переходившей от одного поколения Мередитов к другому. Ей предлагали сменить часы, приобрести новые, поменьше размером, более совершенные, более надежные в эксплуатации. Но Кэролайн категорически отказывалась расстаться с дорогой сердцу вещью. Шли они прекрасно, к тому же Кэролайн испытывала к часам сентиментальную привязанность.
– Мартин, – прошептала она в часы, – что значит "Беллеца ли Адам"?
– Одну минуту, сейчас узнаю. – Голос Мартина едва доносился из крохотного динамика часов. Ответ последовал почти сразу:
– Чет говорит, что это значит "Косметический кабинет Адама", вроде тех, что есть у нас в Нью-Йорке. Он говорит, что Поллетти заходит сюда каждые два дня, чтобы побрить кисти. После этого он обедает в баре или выпивает коктейль.
– Чет знает очень много, – заметила Кэролайн.
– Совершенно верно, – согласился Мартин. – Между прочим, есть люди, которые считают, что он знает слишком много. Но почему ты спрашиваешь об этом Адаме?
– Потому что сейчас там находится Поллетти, – объяснила Кэролайн. – Я подошла к клубу охотников в тот самый момент, когда он выходил на улицу, и дошла с ним до "Адама". Однако женщинам неприлично заходить в мужской косметический кабинет, правда?
– Да, по крайней мере в тот, где бреют кисти. Но бар открыт для всех посетителей.
– Отлично, – ответила Кэролайн. – Я зайду в бар и взгляну на него.
– Ты считаешь это необходимым? – спросил Мартин. – Я хочу сказать, может быть, это не так уж необходимо. У нас появились кое-какие соображения относительно того, как заманить этого парня завтра утром в Колизей.
– Я хорошо знакома с вашими соображениями, – произнесла Кэролайн, – и, если говорить откровенно, не принимаю их всерьез. Я сама приведу Поллетти. К тому же мне хочется взглянуть на него поближе. И, если удастся, познакомиться с ним.
– Зачем?
– Затем, что так будет гораздо приятнее, – ответила Кэролайн. – За кого ты меня принимаешь, Мартин? За патологического убийцу? Мне хочется знать человека, которого я убиваю. Это цивилизованный способ, и он мне нравится.
– О'кей, беби, ты играешь главную роль. Но будь осторожна: он может прикончить тебя раньше, чем ты его. Ты шутишь с огнем. – Да, я знаю. Но в этом и заключается особый интерес.
Кэролайн выключила часы-радио и вошла в "Беллеца ди Адам". Она миновала кабинет, где бреют кисти, и в баре-закусочной сразу увидела Поллетти. Он только что закончил обедать и теперь сидел в кресле с чашкой кофе и журналом комиксов. Кэролайн села за соседний столик, заказала тарелку тушеного мяса с водорослями по-милански, достала сигареты, поискала спички в сумочке и обернулась к Поллетти со смущенной улыбкой.
– У меня, похоже, нет спичек, – произнесла она извиняющимся тоном.
– Попросите официанта, он принесет, – ответил Поллетти, не отрываясь от комиксов. Он увлеченно хихикал и быстро перелистывал страницы, торопясь узнать, чем кончается история в картинках.
Кэролайн нахмурилась. Она выглядела очаровательно, когда хмурилась, как, впрочем, и в любое другое время. Однако ее красота не производила впечатления на мужчину, который прилип к своим комиксам. Она вздохнула и вдруг заметила, что на каждом столе стоит телефон. Загадочно улыбнувшись – это ей всегда удавалось великолепно, – Кэролайн набрала номер столика Поллетти.
Однако Поллетти, казалось, не замечал звонившего телефона. Наконец он обернулся и посмотрел прямо на Кэролайн.
– Я ведь сказал вам, что Официант принесет спички.
– Видите ли, я просто хотела поговорить с вами, – ответила Кэролайн, очаровательно краснея. – Дело в том, что я американка и хочу познакомиться с мужчиной-итальянцем.
Поллетти сделал рукой небрежный жест, словно говоря, что Рим полон мужчин-итальянцев, и снова склонился над журналом.
– Меня зовут Кэролайн Мередит, – вкрадчиво произнесла Кэролайн.
– Ну и что? – Поллетти по-прежнему не отрывался от комиксов. Кэролайн не привыкла к такому обращению, но тем не менее продолжала:
– Вы свободны сегодня вечером?
– По-видимому, сегодня вечером я буду мертв, – ответил Поллетти.
Он достал из кармана карточку и, не поднимая головы от журнала, протянул Кэролайн.
На карточке было написано: "ОСТОРОЖНО! Я ЖЕРТВА!". Это было стандартное предупреждение, напечатанное на шести языках.
– Господи Боже мой! – воскликнула Кэролайн. – Вы жертва и сидите так спокойно, не прячетесь. Поразительно смелый поступок!
– А я ничего не могу предпринять, – ответил Поллетти. – У меня нет денег, чтобы защищаться.
– А вы не могли бы продать свою мебель? – спросила Кэролайн.
– Ее увозят, – сказал Поллетти. – Я не смог выплатить взносы. – Он перевернул страницу, и на его лице появилась широкая улыбка.
– Ну что вы, – заметила Кэролайн, – должен же быть какой-то выход…
Вдруг раздался какой-то шум, и Кэролайн умолкла. В бар вбежал маленький мужчина с лицом, как у крысы. Он пересек зал и остановился у стены. Он был так чем-то напуган, что у него тряслись даже бакенбарды. Через несколько мгновений появился еще один, очень высокий и худой. Его длинное морщинистое лицо было настолько обветренным, что напоминало цветом перуанское седло. На нем была очень большая белая шляпа, узкий черный галстук, кожаный жилет, джинсы и ковбойские сапоги. А по бокам висели два револьвера системы "кольт" в открытых кобурах.