– Лэна Тэрнер! Как поживаешь, Лэна?
– Отлично, Том. Что это тебя не было видно?
– Я ухлестывал за ней в последнем классе, – объяснил Кармоди Призу, выйдя из закусочной. – Забавно, когда все это вспоминаешь.
– Забавно-забавно, – с сомнением сказал Приз.
На следующем углу, где Мэйплвуд-авеню пересекалась с Саутс-Маунтэйн-род, стоял полисмен. Он улыбнулся Кармоди меж двумя взмахами своей палочки.
– А это Берт Ланкастер, – сказал Кармоди. – Он был бессменным защитником в самой лучшей команде за всю историю школы «Колумбия». А вон, смотри! Вон человек, который помахал мне, входя в скобяную лавку. Это Клифтон Уэбб, директор нашей школы. А ту блондинку видишь под окнами? Джейн Харлоу, она была официанткой в ресторане. Она... – Кармоди понизил голос, – все говорили, что она погуливала.
– Ты знаешь массу народа, – сказал Приз.
– Ну конечно! Я же вырос здесь. Мисс Харлоу идет в салон красоты Пьера.
– Ты и Пьера знаешь?
– А как же! Сейчас он парикмахер, а во время войны он был во французском Сопротивлении. Погоди, как его фамилия... А, вспомнил! Жан-Пьер Омон, вот как его зовут. Он потом женился на Кэрол Ломбард, одной из здешних.
– Очень интересно, – скучным голосом сказал Приз.
– Да, мне это интересно. Вот еще знакомый!.. Добрый день, мистер мэр!
– Добрый день, Том, – ответил мужчина, приподнял шляпу и прошел мимо.
– Это Фредерик Марч, наш мэр, – объяснил Кармоди. – Грозная личность. Я еще помню его дебаты с местным радикалом Полом Муни. Мальчик мой, такого ты не слышал никогда!
– Н-да, что-то во всем этом не то, – сказал Приз. – Что-то таинственное, что-то неправильное. Не чувствуешь?
– Да нет же! Говорю тебе, что вырос со всеми этими людьми. Я знаю их лучше, чем себя самого. О, вот Поллет Годдар там наверху! Она помощник библиотекаря. Хей, Поллет!
– Хей, Том! – откликнулась женщина.
– Мне это не нравится, – настаивал Приз.
– С ней я не был знаком близко, – сказал Кармоди. – Она гуляла с парнем из Милборна по имени Хэмфри Богарт. У него был галстук бабочкой, можешь представить такое? А однажды он подрался с Лоном Чэни, школьным сторожем. Надавал ему, между прочим. Я это хорошо помню, потому что как раз в то время гулял с Джин Хэвок, а ее лучшей подругой была Мирна Лой, а Мирна знала Богарта и...
– Кармоди, – тревожно прервал Приз. – Остерегись! Ты слыхал когда-нибудь о псевдоакклиматизации?
– Болтовня курам на смех! Говорю тебе, что знаю весь этот народ. Я вырос здесь, чертовски приятно было жить тут. Люди не были пустым местом тогда, люди отстаивали что-то. Они были личностями, а не стадом!
– А ты уверен? Ведь твой хищник!..
– К черту! Не хочу больше слышать о нем! Посмотри, вот Дэвид Найвен. Его родители англичане...
– Все эти люди идут к тебе!
– Ну конечно. Они так давно меня не видели!
Он стоял на углу, и друзья устремились к нему со всех сторон: из переулка, со всей улицы, из магазинов и лавок. Их были сотни, буквально сотни, все улыбались, старые товарищи. Кармоди заметил Алана Лэдда, и Дороти Ламур, и Ларри Бестера Крэбба. А за ними – Спенсер Трэси, Лайонелл Барримор, Фредди Бартоломью, Джон Уэйн, Френсис Фармер...
– Что-то не то! – твердил Приз.
– Все то! – твердил Кармоди. Кругом были друзья. Друзья протягивали руки. Никогда еще он не был так счастлив с тех пор, как покинул родной дом. Как он мог забыть такое? Но сейчас все ожило.
– Кармоди! – крикнул Приз.
– Ну что еще?
– В этом мире всегда такая музыка?
– О чем ты?
– О музыке. Ты слышишь?
Только сейчас Кармоди обратил внимание на музыку. Играл симфонический оркестр, только нельзя было понять, откуда исходят звуки.
– И давно это?
– Как только мы здесь появились. Когда ты пошел по улице, послышался гул барабанов. Когда проходили мимо театра, в воздухе заиграли трубы. Как только заглянули в закусочную, вступили сотни скрипок – довольно-таки слащавая мелодия. Затем...
– Так это музыка к фильмам! – мрачно сказал Кармоди. – Все это дерьмо разыгрывается, как по нотам, а я не учуял!..
Франшо Тон коснулся его рукава. Гарри Купер положил на плечо свою ручищу. Лэйрд Грегор облапил, как медведь. Ширли Тэмпл вцепилась в правую ногу. Остальные обступали плотней и плотней, все еще улыбаясь...
– Сизрайт! – закричал Кармоди. – Сизрайт, бога ради!..
И все произошло быстрее, чем он что-нибудь сообразил.
Часть V
Возвращение на Землю
Глава 28
Кармоди снова оказался в Нью-Йорке, теперь на углу Риверсайд-драйв и 99-й улицы. Слева, на западе, солнце спускалось за « Горизонт-Хаус», а справа во всей своей красе воссияла вывеска: «Спрай». Легкие дуновения выхлопных газов задумчиво шевелили листву деревьев Риверсайд-парка, одетых в зелень и копоть. Дикие вопли истеричных детей перемежались криками столь же истеричных родителей.
– Это твой дом? – спросил Приз.
Кармоди глянул вниз и увидел, что Приз снова видоизменился. Он превратился в часы «Дик Трэси» со скрытым стереорепродуктором.
– Похоже, что мой, – сказал Кармоди.
– Интересное место, – заметил Приз. – Оживленное. Мне нравится.
– Угу, – неохотно сказал Кармоди, не совсем понимая, какие чувства испытывает, вдыхая дым отечества.
Он двинулся к центру. В Риверсайд-парке зажигали огни. Матери с детскими колясочками спешили освободить его для громил и полицейских патрулей. Смог наползал по-кошачьи бесшумно. Сквозь него дома казались заблудившимися великанами.
Сточные воды весело бежали в Гудзон, а Гудзон весело вливался в водопроводные трубы.
– Эй, Кармоди!
Кармоди обернулся. Его догонял мужчина в деловом костюме, тапочках, котелке и с белым полотенцем на шее. Кармоди узнал Джорджа Марунди, знакомого художника не из процветающих.
– Здорово, старик, – приветствовал его Марунди, протягивая руку.
– Здорово, – отозвался Кармоди, улыбаясь, как заговорщик.
– Как живешь, старик? – спросил Марунди.
– Сам знаешь, – сказал Кармоди.
– Откуда я знаю, – сказал Марунди, – когда твоя Элен не знает.
– Да ну!
– Факт! Слушай, у Дика Тэйта междусобойчик в субботу. Придешь?
– Факт. А как Тэйт?
– Сам знаешь.
– Ох, знаю! – горестно сказал Кармоди. – Он все еще того?.. Да?
– А ты как думал? – спросил Марунди.
Кармоди пожал плечами.
– А меня ты не собираешься представить? – вмешался Приз.
– Заткнись, – шепнул Кармоди.
– Эй, старик! Что это у тебя, а? – Марунди наклонился и уставился на запястье Кармоди. – Магнитофончик, да? Сила, старик! Силища! Ты сам его программировал? Да?
– Я не запрограммирован, – сказал Приз. – Я автономен.
– Во дает! – воскликнул Марунди. – Нет, на самом деле дает! Эй, ты, Микки Маус, а что ты еще можешь?
– Пошел ты, знаешь куда!.. – огрызнулся Приз.
– Прекрати! – угрожающе шепнул Кармоди.
– Ну и ну! – восхитился Марунди. – Силен малыш! Правда, Карми?
– Силен! – согласился Кармоди.
– Где достал?
– Достал? Там, где был.
– Ты что, уезжал? Так вот почему я не видел тебя чуть ли не полгода.
– Наверное, потому, – согласился Кармоди.
Кармоди уже собирался ответить, будто он все время провел в Майами, но его вдруг словно кто за язык дернул.
– Я странствовал по Вселенной, – брякнул он. – Я был в глубинах Космоса и познакомился накоротке с некоторыми его обитателями. Они – такая же реальность, как и мы, и пусть все знают об этом.
– Ах, вот что! – Марунди понимающе кивнул. – Значит, и ты тоже «пустился в странствие»!..
– Да, да, я странствовал...
– Сила! Как забалдеешь, сразу полетишь. И в полете том ты постиг молекулярное всеединство мира и услышал тайные голоса своего тела?
– Не совсем так, – сказал Кармоди. – Что касается моего конкретного Странствия, то я преимущественно слушал тайные голоса других существ и, выйдя за пределы лично-молекулярного, постиг внешне-атомное. Мое Странствие убедило меня в реальности существ, отличных от меня, хотя сущность их осталась скрытой.