19 Октября
Вчера ночью я обнюхал местность, прилегающую к пасторскому дому. Обнаружил свежие следы работы — запахи свежераспиленных досок, краски, кровельного материала, — однако дом был заперт надежнее, чем погребальная урна, и я не смог определить, есть ли кто внутри. Пошел домой, все еще испытывая облегчение от того, что с перетаскиванием трупа покончено. Свистел ветер, мимо меня неслись сухие листья. В той стороне, где стоял дом Доброго Доктора, сверкали вспышки молнии.
Увидев, что я вернулся, Тварь в круге предложила:
— Французский пудель?
— Не сегодня.
— Какая-нибудь другая порода? Вообще, ты когда-нибудь чего-нибудь хочешь? Я вот хочу выбраться отсюда, убивать, рвать на куски. Я вдруг почувствовала, что у меня прибавилось сил.
— Настанет и твой час, — ответил я.
Тварь в паропроводе проделала спереди дырочку. Сквозь нее на меня уставился огромный желтый глаз. Но она не издала ни звука.
Из шкафа на чердаке доносился храп. Я остановился перед зеркалом в холле. Все Твари снова собрались в клубок, а не ползали по зеркалу, и при ближайшем рассмотрении оказалось, что они расположились перед маленькой трещинкой в стекле, которую я раньше не замечал. Неужели они нашли способ создавать такие трещины из другого измерения в своей тюрьме? Но пока она была еще слишком незначительной, чтобы они могли ею воспользоваться. Тем не менее надо будет присматривать за ней.
Проснулся от скрипа колес и цоканья лошадиных копыт, доносившихся со стороны дороги. Раздавались голоса, кто-то пел на иностранном языке. Потянувшись и глотнув воды, я выбрался наружу поглядеть, что происходит.
Было ясное осеннее утро, сияло солнце, дул легкий ветерок, под ногами шуршали листья. По дороге тянулась цепочка цыганских кибиток. Мужчины, подпоясанные шарфами и в ярких головных повязках, шли рядом или правили лошадьми, направляясь, как я догадался, к широкому лугу между нашими домами и городом, где был дом Ларри Тальбо.
— Доброе утро, Нюх, — раздался голос из зарослей травы на обочине.
Я подошел.
— Доброе утро, Шипучка, — сказал я, разглядев его темное извивающееся тело. — Как ты себя чувствуешь?
— Прекрасно, — ответил он. — Гораздо лучше, чем в тот день. Благодарю за совет.
— Не за что. Ты куда-то направляешься?
— Вообще-то я двигался за цыганами. Но уже и так забрался достаточно далеко. Мы скоро узнаем, где они разбили лагерь.
— Думаешь, они остановятся здесь, поблизости?
— Несомненно. Мы уже некоторое время их ждем.
— Да? В них есть нечто особенное?
— Ну… Всем известно, что в нашей местности находится Граф, так что я не нарушаю этики. Хозяин провел много времени в Восточной Европе, где кое-что узнал о его привычках. Когда Граф путешествует, его часто сопровождает цыганский табор. Растов считает, что он прибыл сюда в спешке, после того как определил место события, а потом послал за своим табором.
— Какую функцию они будут здесь выполнять?
— Теперь, когда миновало новолуние и сила нарастает, становится все опасней. По-видимому, все уже знают, где обитает Граф, если только он не организовал себе еще несколько, э-э, обиталищ. И кто-нибудь, решив, что Игра пойдет лучше без него, может вооружиться заборным колом и лишить его права участия. Вероятно, ему нужны его цыгане, чтобы охранять жилище в дневное время…
— Боже милостивый! — воскликнул я.
— Что?
— Я даже не подумал о возможности того, что игрок может иметь более одного жилища. Ты понимаешь, как это способно повлиять на схему?
— Проклятье! Нет, я не понимал!.. Это плохо, Нюх. Если у него имеется еще одна-две могилы, то тогда можно выбросить все наши расчеты! Хорошо, что ты подумал об этом, но что нам делать?
— Моим первым побуждением было промолчать, — сказал я. — Но потом я понял, что нам придется заняться этим сообща. Надо будет составить расписание и по очереди следить за его прилетами и отлетами каждую ночь. Если у него есть другое место — или несколько мест, то необходимо их найти.
— Может быть, проще все-таки проткнуть его колом?
— Это не решит проблему. Только усложнит. А вдруг он окажется твоим союзником — или моим? Ты принесешь в жертву того, кто мог бы сыграть решающую роль.
— Правда, правда. Хотел бы я знать, на чьей ты стороне…
— Я совсем не уверен, что это на данный момент важно. Пожалуй, нам будет лучше действовать вместе, не зная этого.
— Действовать вместе… Ты хочешь сказать — нести караульную службу?
— Я имел в виду нечто большее, прямо сейчас, если у тебя есть немного времени.
— Что ты задумал?
— Мне придется немного рассказать тебе о своих расчетах, но это ничего. Растов, вероятно, к этому времени уже повторил их…
— Значит, в вашей паре расчетчик — ты?
— Верно. Теперь я тебе кое-что расскажу, а потом мы пойдем и проверим. Независимо от того, что мы обнаружим, мы узнаем нечто новое, что продвинет нас немного вперед.
— Конечно, я пойду с тобой.
— Хорошо. Мои расчеты показывают, что один из возможных центров проявления — развалины вон той церкви, рядом с местом, которое Граф сделал своим жилищем. Не знаю, случайно или нарочно. Так или иначе, мы можем проверить его в дневное время. И нам лучше заняться этим сейчас, раз потом его будут охранять цыгане.
— Что именно ты хочешь проверить?
— Ты должен проскользнуть вниз и посмотреть, годится ли это место или оно слишком разрушено, чтобы быть нашим центром. Я останусь на страже снаружи и дам тебе знать, если кто-нибудь появится.
— Сделаю, — прошипел он. — Давай приступим. Мы двинулись в путь.
— И еще тебе придется напрячь воображение. Место может неважно выглядеть, но если его легко расширить усилиями нескольких человек с ломами и лопатами, скажи мне.
— Означает ли это, что Ларри Тальбо — игрок?
— Не имеет значения, — ответил я. — Это один из вариантов центра.
— А другие какие?
— Давай не будем жадничать.
Мы пересекли лес. Когда вышли на поляну, там не было никаких цыган. И вообще никого.
— Сначала проверь склеп, — сказал я. — Ты заставил меня усомниться, использует он его или уже нет.
Шипучка скользнул в отверстие. Немного погодя вернулся.
— Он там. И Игла тоже. Оба спят.
— Хорошо. Порядок. Теперь проверим церковь.
Я походил вокруг, принюхиваясь к ветру, следя за деревьями. Никого не было поблизости, никто сюда не шел. Через короткое время появился Шипучка.
— Нет, — сказал он. — Это совершенная развалина, забитая пылью и обломками камней. Ничего не сохранилось. Нам пришлось бы начать все сначала и выстроить ее заново.
Я подошел к отверстию, протиснулся как мог вперед. Оно быстро сужалось до размеров трещины, по которой только что прополз Шипучка.
— Насколько далеко ты продвинулся вглубь по этой трещине?
— Футов на десять. От нее отходят два боковых хода. Оба гораздо короче.
Похоже, ему можно было верить, я сам видел.
— Итак, что это значит? — спросил он.
— Это не то место, — ответил я.
— Тогда где же искомое?
Я быстро соображал. Мне не хотелось делиться знаниями с конкурентами. Но в таком случае один реальный факт мог увести не туда, и, раньше или позже, он все равно это узнает.
Я попятился назад из отверстия, повернулся к лесу.
— Викарий Робертс хорошо маскируется под фанатичного церковника…
— Что ты хочешь этим сказать? — спросил Шипучка.
— Он игрок.
— Ты шутишь!
— Нет. Он устраивает полночные службы Древним Богам прямо там, в церкви.
— Викарий?!
— Проверь сам, — предложил я ему.
— Как это влияет на схему?
— По моим расчетам, если считать викария и не считать Ларри Тальбо, то дом викария и церковь оказываются в центре схемы. Разумеется, это не окончательно, если Граф перемещается, но в данный момент картина такая.