— Я увидел достаточно, — сказал я, а стук копыт раздался уже возле дома, и стало слышно, как тяжело отдувается лошадь.
— Бежим домой! — крикнула Серая Метелка, спрыгнула на пол и помчалась к лестнице.
Всадник слезал с коня, пока мы добежали до второго этажа. Через пару секунд я услышал, как открылась задняя дверь, потом захлопнулась.
— Плохо, — сказала Серая Метелка. Потом прибавила: — Я могу отвлечь викария.
— К черту викария! Я собираюсь высадить окно в кабинете!
Я добежал до угла, когда этот разъяренный человечек показался из-за противоположного угла с хлыстом в руке. Мне пришлось притормозить, чтобы свернуть в комнату, и он опустил его на мою спину. Прежде чем он успел ударить еще раз, Серая Метелка прыгнула прямо ему в лицо, выпустив все свои когти.
Я скачками пронесся через комнату, слыша крики за спиной, и выпрыгнул в окно, зажмурив глаза при ударе. Я утащил за собой всю раму, переплеты и все остальное. Затем обернулся, ища Серую Метелку.
Ее не было видно, но я услыхал, как она взвыла в комнате. Двумя скачками и одним прыжком я вернулся обратно. Он держал ее за задние лапы высоко над полом и замахивался хлыстом. Когда хлыст опустился, она вскрикнула, и он отпустил ее, потому что не ожидал, что я вернусь, не говоря уже о том, что брошусь на него, сперва припав к полу, прижав уши и с рычанием в глотке, позаимствованным из моего последнего урока у Рычуна.
Он замахнулся хлыстом, но я проскочил под ним. Если бы Серая Метелка погибла, я бы его прикончил. Но тут она крикнула: «Я ухожу!» — как раз когда я ударил его лапами в грудь, повалив на спину.
Челюсти мои были раскрыты, и я метил ему в глотку. Но я услышал, как Серая выскочила в окно, повернул голову и здорово тяпнул; раздался хруст хрящей, когда мои зубы вонзились в его правое ухо. Потом я спрыгнул с викария и через комнату последовал за Серой Метелкой под аккомпанемент его воплей.
— Хочешь мне на спину? — окликнул я ее.
— Нет! Бежим дальше!
Мы бежали всю дорогу домой. Уже отдыхая перед домом — я пыхтел, а она вылизывалась, — я сказал:
— Прости, что втянул тебя в это, Серая.
— Я знала, на что иду, — ответила она. — Что ты с ним сделал?
— Кажется, прокусил ему ухо.
— Зачем?
— Он сделал тебе больно.
— Мне делали гораздо больнее.
— Это его не оправдывает.
— Теперь у тебя первоклассный враг.
— У дураков нет класса.
— Дурак может попробовать свои орудия против тебя. Или что-нибудь еще.
Я прервал свое пыхтение, чтобы вздохнуть. Как раз в этот момент тень, похожая на птицу, скользнула мимо. Взглянув вверх, я не удивился, увидев улетающую Текелу.
После обеда я быстренько сделал обход, потом приехала карета, мы все сели в нее и отправились в город. Места оказалось достаточно, и я устроился у окна, а Серая Метелка свернулась клубком на сиденье напротив.
Хозяин и хозяйка сидели друг против друга справа от меня, тоже у окна, и беседовали. У меня осталось всего несколько порезов от стекла, а вот на боку у Серой Метелки вздулся уродливый рубец. Когда я думал о викарии, сердце мое не было чистым.
Я следил за небом. Мы не проехали еще и мили, как я снова заметил Текелу. Она покружилась над каретой, потом спустилась пониже, чтобы заглянуть внутрь. И улетела. Я не стал будить Серую Метелку, чтобы сообщить ей об этом.
Небо было затянуто облаками, и иногда карету сотрясали порывы ветра. Я слушал, как стучат копыта лошадей и как они тихо жалуются на колеи и на склонность кучера налегать на кнут в конце длинного дня. Хорошо, что я не лошадь.
Спустя долгое время мы подъехали к мосту и пересекли реку. Я выглянул вниз, на грязную воду, и подумал о том, куда же доплыл полицейский. Интересно, была ли у него семья?
Когда мы ехали по Флит-стрит к Стрэнду и затем вниз к Уайтхоллу, я время от времени то тут, то там замечал белую ворону, следящую за нами. Несколько раз мы по дороге останавливались, чтобы сделать покупки, и наконец, когда мы выгрузились в Вестминстере, районе многих наших полуночных прогулок, Джек сказал мне:
— Давай встретимся здесь примерно через полтора часа. Нам еще надо купить несколько вещей, известных только посвященным.
Меня это устраивало, так как я люблю бродить по улицам города. Серая Метелка повела меня посмотреть на конюшни, где она когда-то обреталась.
Мы провели большую часть этого часа гуляя, вдыхая смесь разнообразных запахов, наблюдая за прохожими. Свернув в проход между домами, чтобы срезать путь, и пройдя его половину, я явственно почувствовал, что что-то не так. Это случилось за несколько секунд до того, как приземистая фигура викария вынырнула из спрятанной в глубине двери, с огромной повязкой на ухе и нашлепками поменьше на щеках. На его плече сидела Текела, ее белые перья сливались с повязкой, что придавало голове викария гротескный, скособоченный вид. Должно быть, она сообщала ему о направлении моих передвижений.
Я оскалился на них и продолжал идти вперед. Потом услышал шаги сзади. Двое с палками выскочили из другой двери и уже бросились на меня, размахивая ими. Я попытался развернуться к ним, но было слишком поздно. Я услышал смех викария как раз в то мгновение, когда одна из дубинок опустилась на мою голову. Последнее, что я увидел, была Серая Метелка, несущаяся назад по проходу.
Я очнулся в грязной клетке, тошнотворный запах стоял у меня в носу, в глотке, в легких. Похоже, мне дали хлороформ. Сердце болело, спина болела. Несколько раз я глубоко вдохнул и выдохнул, чтобы очистить дыхательный аппарат. Отовсюду вокруг меня раздавались рычание, визг, душераздирающее мяуканье и слабый, резкий, болезненный лай. Когда ко мне вернулось чувство обоняния, разнообразные собачьи и кошачьи запахи окружили меня. Я поднял голову и поглядел вокруг, но тут же пожалел об этом.
Искалеченные животные занимали ближние и дальние клетки — собаки и кошки без хвостов или без необходимого количества лап, слепой щенок с отрезанными ушами, кошка, у которой отсутствовали большие куски шкуры и виднелось голое мясо, которое она лизала, непрерывно мяукая… Что за безумное место? Я быстро проверил себя, чтобы убедиться, что я еще цел.
В центре комнаты стоял операционный стол, возле него — большой поднос с инструментами. На крючках рядом с дверью висело несколько некогда белых лабораторных халатов, покрытых подозрительными пятнами.
Когда в голове у меня прояснилось и ко мне вернулась память, я понял, что произошло. Викарий отдал меня в руки вивисектора. По крайней мере, Серая Метелка спаслась. Это уже кое-что.
Я осмотрел дверцу своей клетки. Она была заперта на довольно простую задвижку, но сетка оказалась слишком густой, чтобы я мог просунуть сквозь нее лапу и открыть ее. И слишком прочной, чтобы ее можно было легко перекусить или порвать когтями. Что бы посоветовал Рычун? В первобытном лесу все гораздо проще.
Самое разумное — притвориться покорным, когда за мной придут, потом, как только откроют дверцу, броситься в атаку. Но у меня было такое чувство, что не я первый придумал такой план, а где сейчас все остальные? И все же не мог я просто лежать там и вносить вклад в медицинскую науку. Поэтому, если не подвернется ничего лучше, я решил попытаться осуществить этот план, когда за мной придут.
Конечно, когда они пришли, то были к этому готовы. У них имелся большой опыт по части клыков, и они знали, как взяться за дело. Их было трое, и двое носили на руках стеганые рукавицы по локоть. Когда я провел операцию «очнулся-бросился-укусил», то получил в зубы стеганую руку, меня схватили за лапы и держали, а кто-то из них больно вывернул мое ухо. Они действовали очень эффективно и через минуту привязали меня к столу. Интересно, как долго я был без сознания?
Я слушал их разговор, пока они начинали свои приготовления.
— Странно, что он так хорошо заплатил нам за работу с этим псом, — произнес тот, который выворачивал мое ухо.
— Ну, это странное дело и действительно требует дополнительной работы, — ответил тот, что раскладывал инструменты аккуратными короткими рядами. — Принесите чистые ведра для кусков. Он очень настаивал на том, чтобы, когда мы будем отдавать ему по кусочку для свечей, там не было примесей другой крови и прочего материала.