На мостике, стоя перед сломанным ящиком для судового компаса и безжизненным машинным телеграфом, она немного помедлила, прежде чем включить устройство.
Это можно было сделать только один раз. Прибор пошлет электромагнитный сигнал, тот достигнет крошечной радиокапсулы, которую она давным-давно вживила Гардену под кожу во время грубоватой любовной игры. После активизации капсула начнет излучать сигнал частотой в 10,22 мегагерца в радиусе около шестидесяти километров. Капсула проработает девять часов; после этого Гарден будет потерян.
Александра медленно выдохнула и нажала контакт.
На пластинке зажглась электролюминесцентная сетка, определяющая расстояния по шкале с точностью до десяти метров. Она дала встроенному компасу установиться, пока луч пеленгатора нащупывал ответный сигнал Тома.
Крошечная оранжевая бусинка возникла на самом краю сетки и замигала.
Она быстро изменила масштаб на сто метров в одном делении. Бусинка проявилась ярче, двигаясь на северо-восток с большой скоростью.
Александра подняла глаза и определила направление.
Ничего… Ничего… Затем она разглядела вдалеке прогулочный катер, оставлявший за собой узкую белую полосу, словно процарапанную булавкой на антрацитово-черной поверхности моря. Судно неслось в том же направлении, что и ее люминесцентная точка.
Осторожно зафиксировав пеленгатор, чтобы он не терял сигнала, Александра пошла вниз одеться и позвонить Хасану.
Лодка оказалась устойчивее, чем предполагал Гарден.
Набрав скорость, она приподнялась над водой. Киль не просто скользил по волнам, но держался на добрый метр выше их. Это было не похоже на воздушную подушку, скорее подводные крылья. Том прикинул, что максимальная скорость, с которой они шли, превышала двести километров в час.
Высокая темная скала «Холидей Халл» осталась далеко позади, огни небоскребов Атлантик-Сити покачивались за левым плечом. Катер направлялся в океан, прибрежная рябь сменялась волнением открытого моря.
— Куда мы плывем? — спросил он, пытаясь перекричать невозможный визг турбины. — На Бермуды?
— Поближе.
Вот и все, что он услышал в ответ.
Преодолев некий невидимый рубеж, катер начал слегка сворачивать влево. Теперь он снова несся вдоль побережья; в великой тьме волн и песка, словно крошечные островки галактик, мелькали гроздья огней маленьких курортных городков.
Выбрав место между этими галактиками, словно по зову невидимого маяка, катер еще круче заложил влево и направился прямо к берегу.
В лунном свете Том различил белую линию прибоя, серую полоску пляжа и дюны.
Волны под катером стали короче, начали постукивать о днище.
— Вы потеряете свою подводную механику, если не снизите скорость, — прокричал Гарден.
В ответ визг двигателя усилился. Внизу раздалось дребезжание, будто захлопывались металлические ворота. Двигатель заглох, словно поперхнулся, лодка легла брюхом на широкий бурун, высоко вздернув нос. Судно ловко заскользило к берегу и, когда волна разбилась, мягко плюхнулось на песок. Двигатель, слегка покашливая, отплевывал воду, заливавшуюся в выпускную трубу.
— Давай вылезай. — Похититель снял замок с ремня безопасности. И прибавил: — Пожалуйста.
Гарден перелез через борт. Его ноги в кожаных ботинках и шерстяных носках утонули в морской воде по щиколотку, но он стоял на твердом песке, готовый бежать. Однако помедлил.
— А вы со мной не идете?
— Этого от нас не требуется.
— Что вы от меня хотите?
— Иди на свет, — человек указал на мерцающий огонек, полускрытый дюнами.
— А если я побегу? Вы будете стрелять?
— Ты видел у нас оружие?
— Да вроде нет.
— Иди на свет. Это для тебя сейчас единственный разумный путь.
Том отошел от полосы прибоя, наклонился, чтобы отряхнуть брюки и вылить воду из ботинок.
Будто плавучее бревно, лодка приподнялась на седьмой, самой высокой, волне и заскользила назад в море. Когда она оказалась достаточно далеко от берега, двигатель заработал с нарастающим визгом. Из трубы вырвался оранжевый выхлоп, лодка развернулась и исчезла в темноте.
— Иди на свет, — повторил Гарден и зашагал по чистому белому шуршащему песку.
Александра откинулась назад, провалившись в мягкое сиденье «порше». На коленях у нее мирно поблескивал пеленгатор. Теперь, когда они находились на открытой дороге, оранжевый огонек уже не опережал их.
Она взглянула на спидометр: 195 километров в час. Возможно, она видела вовсе не катер, а скоростной водный планер. Это затруднит дело.
— Все, что мы можем сделать, — это ехать по прибрежному шоссе и не терять сигнал его передатчика, — мягко сказал Хасан, словно читая ее мысли.
— Что, если мы его потеряем?
— Тогда дело всей жизни вылетит в трубу. Мне еще предстоит решить, что в этом случае делать с тобой.
— Можно подождать следующей инкарнации.
— Ты, наверное, можешь подождать, я — нет.
— Мы можем найти другого «субъекта». Наверняка где-то в мире есть еще сенситивы.
— Наш сенситив вот здесь, — Хасан протянул руку и дотронулся до стеклянной пластинки. — Единственный и неповторимый.
— Ну, это еще не доказано, — ей самой был неприятен собственный голос, вялый и раздраженный.
— И так все ясно. Французы доказали это своими действиями.
Хасан взял телефон и набрал номер.
Он дождался ответа и заговорил по-арабски. Его мягкая речь приобрела командирские нотки, он указывал направление, назначал места сбора, давал распоряжения относительно оснащения, персонала, деталей операции.
Потом он молча слушал — очевидно, его приказания повторялись для ясности. «Туфадхдхал», — сказал он в заключение и повесил трубку.
— Если ты сумеешь вернуть Гардена… — сказал Хасан Александре.
— Если мы сумеем вернуть его, — поправила она.
— Можешь тогда попробовать сама с ним поработать. Подведи его к последней черте, пока не увидишь смерть в его глазах. После этого вернешь его к осознанию.
— Не знаю, хорошо ли это будет, Хасан, — она замялась. Никогда прежде она не оспаривала его приказы, даже те, что высказывались в форме предположения.
— А почему нет? — в его голосе зазвенела тонкая, но несокрушимая дамасская сталь.
— Это удачный экземпляр. С тех пор как я приблизила его к Камню, он стал тоньше, острее. Это уже не примитивное животное, реагирующее на простейшие ощущения. Он думает. Он научился видеть. Он опасен.
— И что из этого?
— Он может убить меня, Хасан!
— В самом деле? Ты старше и хитрее его. Ты что-нибудь придумаешь, чтобы защититься.
— Да, я буду для него недостижима и непостижима там, где мне уже не потребуется ничья помощь.
Несколько минут они ехали молча.
Мерцающий огонек на пеленгаторе освещал ее подбородок.
— Тебе хотя бы будет жаль, если он меня убьет? — спросила она наконец.
— Да, пожалуй. Но остановит ли это меня? Нет.
— А если это поможет тебе продвинуться в разработке «субъекта»?
— Тогда мне и жаль тебя не будет.
— Ясно.
Тьма в машине окутала ее.
Сура 5
Преследование в пустыне
Круг небес ослепляет нас блеском своим,
Ни конца, ни начала его мы не зрим.
Этот круг недоступен для логики нашей,
Меркой разума нашего неизмерим.
Старики в блаженной расслабленности возлежали на душистых подушках, рубахи на груди распахнулись, обнажая курчавые волосы, сливающиеся с жидкими седыми бородками.
Погрузившись в густой наркотический дым, одноглазый Масуд хихикал над чем-то. Спазмы смеха продолжались, пока не кончились неглубоким кашлем.