Миры Роджера Желязны
Том восемнадцатый
Театр одного демона
Нэнси Эпплгейт, в благодарность за кровь, пот и слезы.
Моей жене Гейл с любовью.
Часть первая
Глава 1
Илит радовалась. Денек, чтоб спуститься с Небес на маленькое уютное кладбище под Йорком в Англии, — лучше не придумаешь. Конец мая. Солнышко сияет. На замшелых ветвях прыгает и распевает всевозможная птичья мелочь. А самое главное, двенадцать подопечных ангелочков ведут себя, как ангелы и даже лучше.
Малыши дружно резвились; Илит совсем было разомлела, когда в каких-то десяти футах впереди заклубился желтый сернистый дым. Дым рассеялся — перед ней стоял невысокий, рыжий, узколицый демон в черном плаще.
— Аззи! — воскликнула Илит. — Каким ветром тебя занесло?
— Устал от адских забот, решил немного развеяться, посетить святые места.
— Перековаться не надумал? — спросила Илит.
— Я же не ты, — отвечал Аззи, намекая на то, что Илит прежде была ведьмой. — Малыши твои — прелесть! — Он махнул в сторону ангелочков.
— Как видишь, они ужасно хорошие, — заметила Илит.
— На то они и ангелы, — отозвался Аззи. Ангелочки меж тем разбежались по кладбищу и перессорились. От их пронзительных елейных голосков звенело в ушах.
— Глянь, что я нашел! Могила святого Ательстана Медоточивого!
— Да? А у меня тут надгробие святой Анны Радетельной, она главнее!
Ангелочки были все на одно лицо: носики вздернутые, локоны белокурые, шелковистые, вьющиеся на концах (в том столетии снова вошла в моду прическа «паж», и ангелочков стригли под одну гребенку). У всех пухленькие крылышки, еще в младенческом пушке, разумеется, надежно скрытые под нежно-розовыми дорожными плащами. Ангелы, когда посещают Землю, обязательно прячут крылья.
Не то чтобы в 1324 году кого-то удивили бы ангелы — тогда отлично знали, что ангелы регулярно шастают на Землю, равно как и бесы, черти и прочие бесплотные духи, благополучно пережившие смену главных божеств. Встречались и другие потусторонние существа, но им как-то не случилось получить название. В отношении божеств Возрождение было на редкость эклектичной эпохой.
— Что ты тут делаешь, Илит? Темноволосая красавица экс-ведьма объяснила, что сопровождает группу подрастающих ангелочков в летней экскурсии по знаменитым святым местам Англии. Турне входит в курс их религиозного образования. Илит, возможно, из-за своего прошлого (она исправно служила Злу и переметнулась на другую сторону из-за любви к молодому ангелу Бабриэлю) горячо ратовала за религиозное просвещение юношества. Молодые должны знать больше — чтобы, когда люди задают вопросы, Небесам не затрудняться с ответами.
Экскурсия начиналась со знаменитого своими захоронениями Поля Мучеников на севере Англии; ангелочки деловито изучали надписи на камнях.
— А здесь похоронена Цецилия Святая Простота, — восклицал один. — Я только третьего дня виделся с Цецилией на Небесах. Она просила меня помолиться на ее могилке.
Аззи сказал Илит:
— По-моему, детишкам хорошо. Может, позволишь угостить тебя завтраком?
У Илит и Аззи был некогда роман, в те времена, когда они вместе служили Злу. Илит и сейчас помнила, как сходила с ума по грациозному острорылому демону. Конечно, все это в прошлом.
Она пошла, куда указывал Аззи, и порядком удивилась, когда сверкнула молния и все мгновенно стало иным. Они стояли на морском берегу, рядом шелестели пальмы, жирное красное солнце клонилось к закату. У кромки прибоя ожидали стол, уставленный всякими вкусностями, а также широкое, застланное шелками ложе с бесчисленными подушками всех размеров, форм и расцветок. Рядом хор сатиров распевал чувственные песенки.
— Просто приляг, — говорил Аззи, увлекая Илит к постели. — Я поднесу тебе винограду и ледяного шербета, и мы познаем восторги, какие делили в давно — увы, слишком давно прошедшие времена.
— Эй, полегче! — воскликнула Илит, уворачиваясь от его объятий. — Я, как-никак, ангел. Забыл, что ли?
— Не забыл, — отозвался Аззи. — Просто подумал, вдруг ты захочешь развеяться.
— Есть правила, которым мы обязаны следовать.
— А твое приключение с доктором Фаустом — как оно вписывается в эти правила?
— Это была ошибка, результат эмоционального перенапряжения. А после я покаялась. Так что у меня все отлично. Как прежде.
— А с Бабриэлем кто разругался?
— Мы по-прежнему видимся. А ты откуда знаешь?
— В тавернах преисподней адские новости хорошо идут в обмен на райские.
— Неужели кому-то интересно сплетничать о моих любовных делах?
— Ну, не скажи. Когда-то ты была знаменитость номер один. Помнишь, тогда я еще не был тебе противен.
— Зануда ты, Аззи, — сказала Илит. — Хочешь меня соблазнить, так говори, какая я красивая и желанная. А то — знаменитая…
— Кстати, ты отлично выглядишь, — вставил Аззи.
— А ты, как всегда, исключительно умен, — отвечала она. Взглянула на море. — Обман зрения очень милый, я, право, тронута. Но мне действительно пора к детям.
Она шагнула из иллюзорного пространства обратно на кладбище — и вовремя, а то ангелочек Эрмита уже вцепилась в ухо ангелочку Димитрию. Вскоре рядом возник Аззи — похоже, отказ не слишком его огорчил.
— И вообще… по-моему, ты домогаешься совсем не меня. Что с тобой, Аззи? — спросила Илит. — И что ты тут все-таки делаешь?
— Я остался не у дел, — с горьким смехом отвечал Аззи. — Без работы. Вот, решил податься сюда, посмотрю, что делать дальше.
— Сюда? В Англию?
— В Средневековье. Это одна из моих любимых эпох.
— Ты — да не у дел? Я думала, силы Зла тебя ценят, особенно после недавней истории с Фаустом. Ты блестяще себя показал.
— Ах! Не напоминай мне о Фаусте!
— А что?
— Я исправил то, что напорол Мефистофель, — и, думаешь, меня наградили по заслугам? Как бы не так! Адские судьи живут себе, будто получили власть на веки вечные, и того не понимают, дурачье, что вот-вот выйдут из моды и навсегда исчезнут из человеческого сознания.
— Силы Тьмы на грани исчезновения? А что будет с Добром?
— Оно тоже исчезнет.
— Это невозможно, — сказала Илит. — Человечество не может жить без твердых представлений о Добре и Зле.
— Ты уверена? Жило же. Греки запросто обходились без этих понятий, и римляне тоже.
— Сомневаюсь, — отвечала Илит. — И даже если так, человечество никогда не вернется к этому колоритному, но исчерпавшему себя морально языческому образу жизни.
— А почему бы нет? Добро и Зло — не хлеб и не вода. Человечество прекрасно без них обойдется.
— И к этому ты стремишься, Аззи? — укорила Илит. — Чтобы в мире не стало Добра и Зла?
— Конечно, нет! Зло — моя работа, мое истинное призвание. Я в него верю. Я хочу придумать нечто убедительное в защиту того, что называют Злом, встряхнуть человечество, увлечь, вернуть к милой старой драме Света и Тьмы, достижений и потерь.
— Думаешь, у тебя получится? — спросила она.
— Конечно. Не хочу хвастаться, но своего я добиваться умею.
— Не знаю, как с остальным, — сказала Илит, — а с самомнением у тебя все в порядке.
— Если б я только убедил Ананке принять мою точку зрения! — Аззи имел в виду олицетворенную Необходимость, которая, следуя своим неисповедимым путям, правит людьми и богами. — Но старая глупая корова талдычит о нелицеприятности.