— А как же ты добрался сюда? — спросил Аретино. — Ты ведь смертный, вроде меня, не правда ли?
— Конечно. Я прихватил у Аззи горстку талисманов.
— Надеюсь, что так, — задумчиво произнес Аретино. — Чего Аззи от меня хочет?
— Чтобы вы немедленно летели к нему.
— А где он?
— Я отвезу. С помощью чар, — сказал Квентин.
— А ты думаешь, твои чары выдержат двоих?
Квентин не удостоил его ответом. Он за короткое время совершенно освоился с талисманами и торопился рассказать Киске, что управлять бытовым талисманом — самое плевое дело.
Глава 11
Аззи собирался отпраздновать, когда сэр Оливер тронется в путь — ведь это означало, что безнравственная пьеса запущена. Аретино оставалось бы только следить за сэром Оливером и описывать его странствия. Но, видимо, не успел рыцарь выйти из корчмы, как столкнулся с препятствием.
Аззи не стал терять времени. Он проследил путь сэра Оливера в страну фей по тем непреложным знакам, по которым Зло способно следовать за Невинностью. Так Аззи попал в странное лесное царство, где реальный мир переплетался со сказкой.
Из сумрачных лесных коридоров Аззи вышел наконец на поляну и в дальнем ее конце увидел сэра Оливера — рыцарь сидел на бревне, напротив угнездилась сова. Они играли в карты маленькой и узкой — как раз по совиной лапе — колодой.
Аззи не знал, плакать ему или смеяться. Он-то готовил сэра Оливера к великим делам. Демон поспешил к рыцарю со словами: — Эй, Оливер! Кончай валять дурака, пора в дорогу!
Однако рыцарь не слышал, и Аззи не мог подойти к паломнику ближе чем на двадцать футов — что-то эластичное и незримое преграждало путь. Стена, по всей вероятности, не пропускала звуки, а также поглощала или преломляла световые волны, поскольку сэр Оливер явно не видел демона.
Аззи прошел вдоль невидимого круга до точки, на которую сэр Оливер должен был посмотреть, если бы случаем поднял голову. Демон остановился и стал ждать. Вскоре сэр Оливер поднял глаза от карт и поглядел сквозь Аззи. Потом вернулся к игре.
Аззи понял, что тут замешано колдовство, и не шуточное, с таким демону не совладать. Он задумался, кто же приложил здесь руку.
Первым делом он заподозрил Бабриэля. Однако ангелу вряд ли хватило бы ума задумать и осуществить подобное. Кто остается? Михаил? Не похоже на его работу — изящества недостает, последнего завершающего штриха. Нет, почерк не Михаила — но в последней крайности архангел способен и не на такое.
Оставалась одна Илит. Верно, без нее тут не обошлось. Но что, собственно, она сделала?
Через секунду Илит уже стояла перед демоном.
— Привет, Аззи! Если ведьминское чутье меня не подводит, ты обо мне думал.
Она улыбнулась искренней чарующей улыбкой, что ничуть не проясняло дела.
— Что ты тут наворотила? — спросил Аззи.
— Придумала, как тебе чуток напакостить, — сказала Илит. — Поставила обычную среднеячеистую незримую ограду.
— Очень остроумно, — фыркнул Аззи. — Теперь убери ее.
Илит обошла незримую ограду. Пощупала.
— Странно…
— Что странно? — спросил Аззи.
— Не могу найти аномалию, которая питает изгородь. Она была здесь.
— Ну, это уж чересчур! — вскричал Аззи. — Я отправляюсь к Ананке.
Глава 12
Ананке пригласила своих старых приятельниц мойр на чаепитие. Лахесис испекла тортик, Клото обошла сувенирные лавки Вавилона и отыскала душевный подарок, Атропос купила сборник стихов.
Ананке, как правило, избегала принимать человеческий облик. «Зовите меня старой иконоборкой, — любила говаривать она, — но, по мне, все сколько-нибудь значительное незапечатлимо». Однако сегодня, чтобы сделать приятное подружкам-Судьбам, она приняла вид толстой пожилой немки в классическом костюме и с пучком на затылке.
Ананке и Судьбы расположились на пикник на склоне горы Айкон. Высокогорный луг благоухал тимьяном и розмарином. В синем-пресинем небе белыми крысами резвились редкие облачка.
Ананке разливала чай, когда Лахесис приметила в небе пятнышко. Оно приближалось.
— Гляньте! — вскричала мойра. — К нам кто-то летит!
— Я оставила записку, чтобы меня не тревожили, — проворчала Ананке. Кто посмел ее ослушаться? Верховная, или почти верховная сила во Вселенной, Ананке привыкла, чтоб ее почитали.
Она любила считать себя Той, Которой Все Повинуются, хоть это немного и высокопарно.
Пятнышко приняло человеческие очертания и вскоре оказалось летящим демоном.
Аззи изящно опустился рядом с расстеленной на траве скатертью.
— Здравствуйте, — сказал он с поклоном. — Извините, что помешал. Надеюсь, вы в добром здравии?
— Выкладывай, с чем пришел, — сурово потребовала Ананке. — И лучше для тебя, чтобы новость оказалась хорошей.
— Дело вот в чем, — объяснил Аззи. — Я решил поставить совершенно нового рода пьесу, безнравственную, чтобы хоть как-то противостоять потоку нравственных пьес, которыми мои оппоненты наводнили мир, — этим бездушным и бессмысленным агиткам.
— Ты нарушил мой отдых, чтобы сообщить о своей новой пьесе? Я тебя, бездельника, давно знаю, и пьесы твои меня не интересуют. Хочешь ставить — ставь, при чем тут я?
— Мои оппоненты мешают постановке, — сказал Аззи. — А ты им потворствуешь.
— Ну, Добро того заслуживает, — произнесла Ананке, словно оправдываясь.
— Пусть так. Но ведь это не лишает меня права ему противостоять? И ты здесь для того, чтобы это право обеспечить.
— Тоже верно, — согласилась Ананке.
— Так ты велишь Михаилу и его ангелам, чтоб они мне не мешали?
— Наверно, да. А теперь иди, дай нам отдохнуть по-человечески.
И этим ответом Аззи пришлось удовольствоваться.
Часть седьмая
Глава 1
У себя в офисе Михаил отдыхал в идеальном платоновском кресле — прообразе всех кресел и, по определению, лучшем из когда-либо созданных. Недоставало только сигары. Однако курение — порок, от которого архангел отказался давным-давно, так что на самом деле он не испытывал недостатка ни в чем.
Довольство — такая же редкость в жизни архангела, как и простого человека, и Михаил ценил подобные минуты. Он сполна наслаждался ими, в то же время гадая, долго ли продлится блаженство.
В дверь постучали.
Михаил чувствовал: кем бы ни был этот посетитель, радости от него не жди. Может, не отвечать? Или сказать «Уходите»? Однако он поборол искушение. Архангелу не пристало увиливать от ответственности.
— Войдите!
Открылась дверь, и вошел гонец.
Перед архангелом предстал белокурый кудрявый мальчик в ночной рубашке, с пакетом в одной руке и горстью талисманов — в другой. Это был Квентин, который ринулся в новую работу очертя голову.
— Пакет для архангела Михаила.
— Это я, — сказал Михаил.
— Распишитесь здесь, — попросил Квентин.
Михаил черкнул свою закорючку на протянутом уведомлении. Мальчик сложил золотой листок, спрятал, затем вручил Михаилу тяжелый пакет.
— Ты ведь не ангел, верно? — спросил Михаил.
— Да, сэр.
— Ты ведь просто маленький мальчик?
— Вроде так, — отвечал Квентин.
— Так почему ж ты разносишь сверхъестественные послания?
— Не знаю, — пожал плечами Квентин. — Зато это жутко весело. Чего-нибудь еще от меня надо?
— Вроде нет, — сказал Михаил. Квентин включил талисман и унесся прочь. Михаил почесал в затылке, повертел в руках пакет. Он был обернут в простую серую бумагу. Архангел разорвал обертку и вынул большой медный брусок. Покрутил брусок, увидел надпись. Поднеся послание к свету, чтобы различить буквы, он прочел:
«Михаил! Перестань мешать демону Аззи с его пьесой. Хочешь, поставь свою, но не делай гадостей Аззи.