Архангел принял Бабриэля в конференц-зале Здания Райских врат, в деловой части Срединных Небес. Райские врата — высокое впечатляющее сооружение, ангелам хорошо работается в его стенах. Тут и несказанная радость приближения к Высшему, и приятное сознание, что тебя окружает архитектурный шедевр.
Был ранний вечер, в городе Благих Эманации, как еще называют Срединные Небеса, накрапывал грибной дождик. Бабриэль спешил по мраморным коридорам, пролетая для скорости по двадцать — тридцать футов, несмотря на таблички, предупреждающие на каждом шагу:
«В КОРИДОРАХ НЕ ЛЕТАТЬ».
Наконец он достиг правого крыла, где начинались кабинеты Михаила, постучал и вошел.
Архангел сидел за столом, перед ним лежали раскрытые справочники. Сбоку тихо гудел компьютер. Кабинет был залит ровным золотистым светом.
— Почти вовремя, — сказал Михаил с легкой досадой. — Я должен немедленно отослать тебя назад.
— Что случилось, сэр? — спросил Бабриэль, опускаясь на диванчик для посетителей напротив начальственного стола.
— Дело с Аззи и его постановкой обернулось куда хуже, чем мы предполагали. Похоже, наш демон заручился у Ананке дополнительной степенью свободы: получил карт-бланш на чудеса для претворения в жизнь своего замысла. Ананке же постановила, что нам, служителям Добра, не положено никаких особых привилегий. Мало того, мне стало известно, что Аззи придумал способ извлечь Венецию из реального времени и превратить в самостоятельную объективную единицу. Знаешь, чем это чревато?
— Не совсем, сэр. Нет, не знаю.
— Поганый демон сможет, по крайней мере теоретически, переписывать историю, как ему заблагорассудится!
— Но ведь, сэр, отдельно взятая Венеция не сможет влиять на ход мировой истории.
— Верно. Зато это может послужить примером для недовольных, считающих, что истории якобы следовало развиваться иначе, в смысле человеческих невзгод и страданий. Концепция Переписываемости подрывает самою доктрину Предопределения. Человечество окажется в мире, где роль случайности будет еще больше теперешней.
— Хм-м, это серьезно, сэр, — сказал Бабриэль. Михаил кивнул:
— Угроза нависла над всем космическим миропорядком. Демон посягнул на нашу давно и всеми признанную исключительность. Под вопросом самый принцип Добра.
Бабриэль от изумления открыл рот.
— Впрочем, по крайней мере одну услугу он нам оказал, — продолжил Михаил.
— Какую же, сэр?
— Освободил от унизительной обязанности быть честными. Развязал нам руки. Это больше не джентльменская игра. Наконец-то мы можем забыть про угрызения совести и сражаться, ни на кого не оглядываясь.
— Да, сэр! — подхватил Бабриэль, хотя до сей поры не замечал, чтобы архангела останавливали соображения совести. — А что, собственно, потребуется от меня?
— Нам стало известно, — сказал Михаил, — что замысел Аззи включает чудесного коня.
Бабриэль кивнул:
— Вполне в его духе.
— Незачем пускать эту историю на самотек. Отправляйся на Землю, Бабриэль, в поместье Родриго Сфорца, и сделай что-нибудь с чудесным конем, который сейчас дожидается в его конюшне.
— Слушаю и повинуюсь! — вскричал Бабриэль, поворачиваясь на каблуках. Он взмахнул крыльями и стремительно пролетел по коридору. Дело не шуточное!
В три счета ангел оказался на Земле. Доли секунды хватило, чтобы сориентироваться, и вот он уже летел, плеща крылами, к имению Родриго Сфорца.
Бабриэль легко опустился на дворе. Только-только светало, графская прислуга еще спала. Ангел огляделся и двинулся к конюшне. Оттуда доносились звуки откровенной любовной возни, хихиканье и хруст соломы.
Бабриэль услышал ржание и вскоре увидел привязанного поблизости белого жеребца с богато расшитыми седельными сумками. Ангел успокоил благородного скакуна, отвязал поводья.
— Идем со мной, моя радость, — сказал он.
Глава 5
Корнглоу обнаружил, что лежит на соломе, запутанный в руках и ногах, из которых лишь половина принадлежит ему. Сквозь недостроенные стены конюшни проникал солнечный свет, сильно пахло соломой, навозом и лошадьми. Корнглоу высвободился из объятий женщины, с которой так бездумно спутался, торопливо натянул одежду и встал.
— Куда спешить? — спросила проснувшаяся Леонора. — Останься.
— Некогда, некогда, — пробормотал Корнглоу, запихивая рубаху в штаны и ноги в башмаки. — У меня приключение!
— Забудь ты свое приключение, — сказала Леонора. — Мы с тобой друг друга нашли. Чего еще надо?
— Нет, мне нельзя мешкать! Надо скорее все сделать! Где мой чудесный конь?
Корнглоу обшарил конюшню, но конь как сквозь землю провалился. Единственное, что ему удалось найти, — это привязанного у стены маленького пегого ослика. Ослик открыл рот, показав желтые зубы, и громко крикнул: «Иа!» Корнглоу всмотрелся и сказал:
— Неужто какой-то чародей так заколдовал моего скакуна? Выходит, так… Ладно, если я на него сяду, он, без сомнения, со временем примет прежнее обличье!
Корнглоу отвязал ослика, вскочил ему на спину и что есть силы заколотил пятками по бокам, понуждая животное выйти во двор. Ослику это не понравилось, но Корнглоу настоял. Они проехали через птичий двор, мимо огорода, и оказались перед воротами.
— Эй, там! — окликнул Корнглоу стража. Сердитый мужской голос отозвался:
— Кто идет?
— Претендент на руку госпожи Крессильды!
Вышел высокий мужчина в рубахе, подштанниках и поварском колпаке. Враждебно осведомился:
— Ты в своем уме? Она замужем! И вот ее муж.
Ворота растворились. Из них вышел высокий, богато одетый дворянин с рапирой на поясе, с лицом гордым и заносчивым.
— Я — Родриго Сфорца, — произнес он тоном, который правильнее будет назвать зловещим. — Что тут происходит?
Повар низко поклонился и доложил:
— Этот вахлак заявляет, что пришел сватать синьору Крессильду, вашу благородную супругу.
Сфорца устремил на Корнглоу холодный пронзительный взгляд:
— Ты и вправду так говоришь?
Тут-то Корнглоу и понял: что-то разладилось. Обещали же все приготовить! Видимо, дело подпортила утрата чудесного коня.
Он развернулся и попытался пустить ослика с места в карьер. Тот уперся копытами, взбрыкнул задом и сбросил Корнглоу на землю.
— Позовите стражу! — закричал Сфорца. Из-за угла выбежали его люди, застегивая камзолы и выхватывая мечи.
— В темницу его! — велел Сфорца.
Так Корнглоу оказался в темном подземелье. Голова гудела от многочисленных ударов.
Глава 6
— Ну, Мортон, — сказал Аззи, — в эту передрягу ты угодил исключительно по собственной глупости.
Корнглоу удивленно огляделся. За секунду до того он в темнице синьора Сфорца потирал ушибленную голову и сетовал на судьбу. Голые стены, земляной пол, едва присыпанный сырой соломой — ни сесть тебе толком, ни лечь. А теперь он на свободе. Корнглоу ужасно утомили эти стремительные перемещения, его слегка мутило от неизбежной в таких случаях встряски.
Перед ним стоял Аззи в богатом кроваво-красном плаще и мягких кожаных сапожках.
— Ваше Превосходительство! — вскричал Корнглоу. — Как же я рад вас видеть!
— Рад, говоришь? К сожалению, вынужден тебе сообщить, что ты испортил все приключение, не успев как следует начать. Как тебе удалось перепутать волшебного коня с ослом?
Корнглоу ударился в свойственные его эпохе оправдания:
— Меня искушала чародейка, о высокородный! Я простой человек! Где мне было устоять?
Он описал приключение с прекрасной Леонорой. Демон угадал знакомый почерк.
— В начале приключения конь был?
— Был, Ваше Превосходительство! Но когда я посмотрел снова, он исчез, а на его месте стоял осел. Может, приведете мне другого коня, и я попробую сначала?