— Как мило ты отзываешься о нашей сестре, — сказал я, делая ложный выпад. Он парировал.
Мы были страшно стеснены в движениях; ни один из нас не смог бы сделать настоящий выпад, не сойдя с Пути. Я был связан еще и тем, что не хотел пока что проливать кровь брата.
Я снова сделал ложный выпад, и он отшатнулся. Левая нога его соскользнула с Пути. Брэнд выставил вперед правую ногу, оперся о нее и резким движением попытался рубануть меня по голове. Черт побери! Я парировал и чисто машинально сделал ответный выпад. Я совершенно не собирался наносить ему удар в грудь, однако Грейсвандир концом лезвия все-таки задел его под грудиной, изобразив там нечто вроде кровавой дуги. В воздухе раздалось гудение, однако я не мог позволить себе отвести взгляд от Брэнда. Он глянул под ноги и еще чуть отступил. Отлично. Теперь перед его рубашки украшала уже широкая кровавая полоса. Впрочем, материя хорошо впитывала кровь…
Я встал поудобнее, сманеврировал, сделал резкий выпад, парировал его удар, подождал, прыгнул вперед, потом назад — я делал все, что только мог придумать, лишь бы заставить его отступать. Я явно имел психологическое преимущество: мне было легче достать его, и мы оба понимали, на что способен мой Грейсвандир.
Брэнд уже приближался к темному участку. Еще несколько шагов… Я услышал звук, похожий на одинокий удар колокола, за которым последовал страшный рев. Неожиданно нас накрыла тень, похожая на грозовую тучу в солнечный день.
Брэнд глянул вверх. Думаю, что в это мгновение мне ничего не стоило проткнуть его насквозь, но он был все еще в полуметре от намеченной мной цели.
Брэнд мгновенно очнулся и злобно на меня глянул.
— Будь ты проклят, Корвин! Это ведь твои штучки, верно? — И он с криком перешел в наступление, совершенно забыв о какой бы то ни было осторожности.
К сожалению, моя позиция была на редкость неудачной: я все еще шел вперед, готовясь потеснить его и заставить отступить до нужного мне предела. Я был совершенно открыт и не успел принять боевую стойку.
И хотя я сумел парировать его удар, этого оказалось недостаточно. В тот же миг я пошатнулся и упал назад.
Я тщетно пытался удержаться на Пути. Мне удалось уцепиться за него, потом упереться на правый локоть и перекинуть левую руку. Я выругался: боль была такой сильной, что локоть мой снова соскользнул; видимо, я здорово его повредил, падая.
Однако Брэнд на этот раз промахнулся, а ноги мои, окутанные облаком синих искр, умудрились удержаться на светящейся линии Пути. Практически я был вне досягаемости для Брэнда; по крайней мере, смертельного удара он мне нанести не мог, хотя все еще способен был подрезать мне коленное сухожилие.
Я поднял правую руку, сжимая в ней Грейсвандир, и выставил ее вперед. Потом попробовал сесть. Когда мне это удалось, я увидел, что некое красноватое образование с желтыми краями вращается прямо над головой Брэнда, трещит и рассыпает искры и маленькие молнии. Рев теперь сменился воем.
Брэнд взял свой меч за рукоять и поднял его над плечом, словно копье, целясь в меня. Я понимал, что ни парировать, ни увернуться от меча сейчас не смогу.
Мысленно я послал приказ Камню и тому облаку в небесах…
Что-то ярко вспыхнуло, и короткая молния из облака коснулась меча Брэнда…
Оружие выпало у него из рук; он невольно прижал к губам обожженную ладонь. Однако левой своей рукой он стиснул Судный Камень, словно наконец поняв, что я творю, и пытаясь уменьшить мое влияние на Камень. Брэнд сосал обожженные пальцы и с ужасом смотрел вверх; вся ярость и гнев исчезли с его лица. С небес к нему начинала спускаться чудовищная воронка.
Тогда он вдруг ступил на черный участок Пути, повернулся лицом к югу, поднял обе руки и что-то выкрикнул; слов я не расслышал из-за нарастающего воя.
Воронка накрыла его, он стал вдруг каким-то плоским, словно размытым, потом начал уменьшаться, съеживаться, но не то чтобы стал меньше в размерах, а просто как бы удалился от меня. Он будто таял вдали и исчез за одно лишь мгновение до того, как смертоносная воронка лизнула то место, где он только что стоял.
Вместе с ним исчез и Судный Камень, так что у меня не было никаких средств воздействия на ту штуку, что висела теперь у меня над головой. Я не знал, что лучше: присесть и не двигаться или возобновить движение и добраться до конца Пути. Я решил пока что не двигаться — ураган, похоже, охотился за теми, кто нарушал нормальное положение вещей в этом месте. Я буквально приник к светящейся линии Пути. А когда осмелился приподняться на четвереньки, воронка уже начала подниматься. Вой ослабел, а потом и совсем стих. Синие огни, горевшие у моих подошв, почти погасли. Я повернулся и посмотрел на Фиону. Она знаками показала, чтобы я встал и двигался дальше.
Я медленно поднялся, видя, что вихревое образование надо мной продолжает рассасываться, и возобновил свое движение. Проходя по тому темному участку, где еще совсем недавно прошел Брэнд, я в очередной раз воспользовался Грейсвандиром. Искореженные остатки меча Брэнда валялись у дальнего края темной зоны.
Ах, как мне хотелось, чтобы существовал какой-нибудь более легкий способ выбраться отсюда! Ведь теперь было совершенно бессмысленно проходить весь Путь до конца. Однако нельзя повернуть назад, если ты уже ступил на Путь, а ведь мне еще не терпелось каким-нибудь хитроумным способом выяснить соотношение Пути и Черной Дороги, так что я продолжал двигаться вперед, к Большому Изгибу. Интересно, думал я, куда исчез Брэнд? И что за сила ему помогала? Если бы я это знал, то мог бы, достигнув центра, приказать Пути отправить меня за ним следом. Возможно, у Фионы и были какие-то соображения на сей счет… Скорее всего он, конечно, отправился туда, где у него есть союзники. И, наверное, бессмысленно преследовать его в одиночку…
Что ж, по крайней мере мне вовремя удалось прервать свою связь с Камнем, утешал я себя.
Затем я вступил на Большой Изгиб. И вокруг меня взвился целый сноп искр.
Глава 12
Мы были на вершине горы: клонившееся к западу послеполуденное светило висело над скалами слева от меня, и от них вправо тянулись длинные тени. Солнце просвечивало сквозь листву деревьев, окружавших мою гробницу; его тепло чуть смягчало пронизывающий ветер, дувший с Колвира. Я выпустил руку Рэндома и повернулся, чтобы посмотреть на того, кто сидел на скамье перед мавзолеем.
У него было то же лицо, что и у юноши, изображенного на проткнутой кинжалом карте, но от носа к подбородку уже протянулись резкие морщины, черты посуровели, а в глазах чувствовалась глубокая внутренняя усталость; впрочем, упрямый подбородок был вздернут вверх, что на карте было не так заметно.
Так что я узнал его еще до того, как Рэндом произнес:
— Это мой сын Мартин.
Мартин встал, когда я подошел к нему, пожал мне руку, сказал: «Дядя Корвин», и выражение лица его несколько переменилось, но совсем немного. Он внимательно изучал меня.
Юноша был на несколько дюймов выше Рэндома, однако такой же стройный и легкий. Его подбородок и скулы были тех же очертаний, а волосы — такие же светлые и густые.
Я улыбнулся:
— Долго же тебя не было в Амбере… Впрочем, и меня тоже.
— Но я никогда по-настоящему и не бывал в Королевстве, — ответил Мартин. — Я вырос в Ребме… и еще в других местах…
— Тогда позволь мне приветствовать тебя, племянничек. Ты явился как раз в самый интересный момент. Рэндом, должно быть, уже рассказал тебе кое-что?
— Да, именно поэтому я и попросил встретиться с тобой здесь, а не там.
Я глянул на Рэндома.
— Последний дядя, которого видел Мартин, был Брэнд, — пояснил Рэндом, — и обстоятельства этого свидания, как ты догадываешься, были не самые благоприятные. Так что вряд ли ты станешь винить его за выбор подобного места?
— Не стану. А с Брэндом я сам встречался чуть раньше. И не могу сказать, что безумно обрадовался этой встрече.
— Встречался?! — удивился Рэндом.
— Дело в том, что он сбежал из Амбера и выкрал на Земле Судный Камень. Если бы я знал заранее то, что знаю теперь, наш милый братец все еще сидел бы в своей башне. Он оказался самым опасным из нашей семейки.