До сих пор мне показывали только неживую натуру. Теперь на картинах появились люди и животные. Здесь были воинственные сцены, любовные и просто домашние.
— Да, развитие есть. Возможно, это куда-то ведет.
— Когда они выпрыгнут на меня, я соображу, что мы у цели.
— Кто знает? Насколько я понимаю, искусствоведение — наука разносторонняя.
Однако картины вскоре исчезли, и тропу вновь обступила тьма. Я бежал по пологому склону вниз, к перекрестку. Где же Чеширский Кот, когда мне и впрямь понадобилась логика Кроличьей Норы?
Я бежал к отчетливо видному перекрестку. Вдруг я заморгал. Передо мной был по-прежнему перекресток, но декорации полностью сменились. Справа на углу стоял фонарный столб. Под ним кто-то курил.
— Фракир, как они это сделали? — спросил я.
— Очень быстро, — отвечала она.
— Что говорит нам внутренний голос?
— На тебе сосредоточено внимание. Впрочем, ничего Угрожающего.
Я замедлил бег. Тропа сменилась асфальтовой дорогой, по бокам появились бровки и тротуары. Я перешел с проезжей части на правый тротуар. Сразу натянуло серого тумана, и фонарь скрылся из виду.
Я пошел еще медленнее и вскоре увидел, что асфальт под ногами — мокрый. Шаги отдавались глухо, словно от ближних домов, но туман еще сгустился, так что есть дома или нет, было не разглядеть. Впрочем, что-то вроде зданий все же угадывалось — сгустки мрака по правую руку. В спину подул холодный ветер, на голову упали несколько капель. Я поднял воротник. Где-то высоко в скрытом туманом небе загудел самолет. Я постоял, пока гудение смолкло, затем пошел дальше. Очень тихо — возможно, на другой стороне улицы — пианино заиграло смутно знакомую мелодию. Я плотнее закутался в плащ. Туман клубился и густел.
Еще три шага, и он расступился.
Она стояла совсем близко. На голову ниже меня, в берете и пальто военного покроя, черные волосы поблескивали под фонарем. Она бросила окурок и медленно растирала его высоким каблуком черной лаковой туфельки. Ножка — очень даже ничего. Потом она вынула из кармана пальто плоскую серебряную коробочку с выпуклой розой на крышке, достала сигарету, вставила в рот, закрыла и убрала портсигар. Не оборачиваясь, спросила:
— Прикурить не найдется?
Спичек не было, но такой пустяк меня не остановил.
— Конечно, — сказал я и медленно поднял руку к ее тонко очерченному лицу, ладонью к себе, чтоб не видно было, что в ней ничего нет. Я шепнул ключевое слово, искра скакнула с пальца на кончик сигареты, и тут женщина придержала мою руку, чтобы прикурить. При этом она подняла глаза — огромные, синие-пресиние, с длинными ресницами — и встретила мой взгляд. Женщина вскрикнула и выронила сигарету.
— Mon Dieu![9] — Она бросилась мне на шею, прижалась всем телом и зарыдала. — Корвин! Нашел-таки! Тебя не было целую вечность!
Я обнимал ее крепко, боясь заговорить, боясь грубой правдой разрушить ее счастье. К чертям правду! Я погладил черные волосы.
Очень нескоро она оторвалась от меня, подняла глаза. Еще секунда, и она поняла бы, что обманулась сходством, приняла желаемое за действительное. Поэтому я спросил:
— Что такая девушка делает в таком месте?
Она тихо рассмеялась.
— Ты придумал, как?.. — И тут глаза ее сузились. — Ты не…
Я кивнул.
— Мне не хватило духу, — сказал я.
— Кто ты? — спросила она, отступая на полшага.
— Меня зовут Мерлин, и я влип в дурацкое приключение, смысла которого не понимаю.
— Амбер, — мягко произнесла женщина, не снимая руки с моего плеча.
Я кивнул.
— Я тебя не знаю, — сказала она, — а вроде должна бы знать, но… я… не…
Она снова прижалась ко мне, спрятала голову у меня на груди. Я пытался что-то сказать, объяснить, но незнакомка приложила палец к моим губам.
— Не сейчас, а может, и совсем не надо. Не говори ничего. Но ты-то должен знать, призрак ты Пути или нет.
— Что такое призрак Пути?
— Его порождение. Путь запоминает всех, кто его прошел. Он может воссоздать нас, когда пожелает — такими, какими мы были в то время. Он может распоряжаться нами по своему усмотрению, отправлять куда угодно с любыми заданиями. Разрушать и создавать снова.
— Часто он это делает?
— Про других не знаю — только Про себя. — И вдруг: — Ты не призрак! Я чувствую! — вскричала она и вцепилась в мою руку. — Только ты не такой, как другие, в ком течет кровь Амбера…
— Наверное, — отвечал я. — Я веду свой род и от Амбера, и от Владений Хаоса.
Незнакомка поднесла мою руку к губам, словно хотела поцеловать, но губы ее скользнули ниже, к разрезанному по просьбе Брэнда запястью. Внезапно до меня дошло: кровь Амбера чем-то притягательна для духов Пути.
Я попытался вырвать руку, но и она обладала силой Амбера.
— Во мне иногда струится пламя Хаоса, — сказал я, — как бы оно не причинило тебе вреда.
Она медленно подняла голову и улыбнулась. Губы ее были в крови. Я опустил глаза, увидел алую влагу на своем запястье.
— Кровь Амбера имеет власть над Путем, — начала она, и тут у ее щиколоток заклубился туман.
— Нет! — закричала она и снова припала к моей руке. Смерч обвил ее колени, бедра. Зубы рвали мою руку.
Я не знал, каким заклинанием это остановить, поэтому просто обнял ее и погладил по волосам. Через мгновение она растаяла в моих объятиях, обернулась кровавым вихрем.
— Иди направо! — выкрикнула она, устремляясь ввысь. На асфальте, рядом с лужицей моей крови, осталась тлеть ее сигарета.
Я повернулся и пошел прочь. Далеко-далеко за туманной мглой пианино по-прежнему тихо наигрывало мелодию из давнего прошлого.
Глава 6
Я шел вправо, и везде, где капала моя кровь, реальность немного подтаивала. Впрочем, порез вскоре затянулся, кровь остановилась. Даже запястье больше не дергало.
— Ты меня всю кровью залил, начальник.
— Скажи спасибо, что не огнем.
— Тогда в камнях немного и подпалило.
— Извини. Можешь объяснить, что происходит?
— Если ты о новых указаниях, то их еще нет. Однако я думала — теперь, когда я это умею — так вот, это место становится все более интересным. Взять хоть призраков Пути. Путь не может проникнуть сюда сам, но засылает агентов. Как ты полагаешь, не способен ли на то же Логрус?
— Все может быть.
— У меня сложилось впечатление, что здесь, за изнанкой реальности, между Тенями, у них идет поединок. Вдруг это место существовало раньше? До Тени? Вдруг они сражаются здесь изначально, неким загадочным метафизическим способом?
— А нам-то что?
— Тогда, возможно, и сама Тень — побочный продукт напряжения между полюсами.
— Боюсь, Фракир, ты недослышала мой вопрос.
— Вдруг и Амбер, и Владения Хаоса созданы лишь затем, чтобы поставлять агентов для борьбы?
— А вдруг эта мысль внушена тебе Логрусом вместе со способностью говорить?
— Зачем?
— Да все за тем же. Чтоб я поверил, будто борьба важнее людей. Еще один способ принудить меня к выбору.
— Мне не кажется, что мной управляют.
— Ты сама призналась, что научилась думать совсем недавно. А для новичка ты рассуждаешь уж больно отвлеченно.
— Правда?
— Поверь.
— И что это означает?
— Нежелательное внимание сверху.
— Я бы выбирала выражения, пока мы остаемся в зоне их боевых действий.
— Сифилис на оба их дома![10] Не знаю почему, но я им нужен. Они все проглотят.
Впереди глухо заворчало.
— Видишь, о чем я?
— Блеф.
— Чей?
— Думаю, Пути. Похоже, этот сектор реальности контролируют его призраки.
— Сам понимаешь, мы можем кардинально заблуждаться. Все наши догадки — выстрелы наугад.