Лейла повела плечами.
— Я ощущала приближения: некоторые весьма схожие, другие — совершенно незабываемые. И все не то. Оставалось только сделать вывод, что место, которое я когда-то искала, больше не существует.
— На свете существует все, нужно только уметь найти.
— Значит, нам туда нет пути, по крайней мере, отсюда.
— Не верю.
— Тогда скажи мне, стоит ли оно того? Стоит ли оно растраченной в поисках жизни, если можно отправиться куда угодно, делать все, что тебе захочется?
— Например, пить и проворачивать кое-какие комбинации? Или поджигать постель?
Она выпустила колечко дыма.
— Я занималась ничем, как ты сказал, целый год. И с каждым днем это занятие все легче. И результат тот же самый. Я истратила запас энергии. Я ведь по натуре страшно ленивая. Так приятно сказать себе: «Хватит, это бесполезно!» Вот почему бы тебе не присоединиться ко мне? Чего ты достиг, несмотря на все усилия? Мы могли бы, по крайней мере, утешить друг друга.
— Не хочу сдаваться.
Как раз в этот момент пришли слуги с комплектом постельного белья и бутылкой. Рэд и Лейла молча курили, глядя, как они работают.
Когда прислуга удалилась, она сказала:
— Много денег и возможность спать, сколько вздумается, — ничего лучше в жизни не существует.
— А меня интересуют некоторые вещи в промежутках.
— И что это тебе дало? — спросила Лейла, поднимаясь с кресла. — Черную метку?
Она подошла к окну и выглянула наружу.
— Что ты имеешь в виду? — спросил он наконец.
— Ничего.
— А мне все же показалось… Ну-ка, продолжай, что ты видела?
— Я не говорила, что видела. — Лейла повернулась к нему. — У нас новая постель. Предлагаю опробовать.
— Не увиливай. Я знаю, твои видения куда лучше моих.
Она облокотилась о подоконник и сделала хороший глоток из бутылки.
— И отойди от окна. Того и гляди, выпадешь.
— Вечный старший братец, — пробормотала Лейла, но от окна отошла и уселась на кровати. Бутылку она поставила рядом на пол и начала дымить сигаретой. Ее лицо почти скрылось в облаках дыма, глаза блуждали.
— Вижу… — начала она и вдруг замолчала.
— Видишь, — повторил настойчиво Рэд.
— Ты идешь сквозь туман. Чем ближе ты к смерти, тем он гуще. И ты сам хочешь этого! Я видела десять черных птиц, преследовавших тебя, а теперь их только девять…
— Черная десятка! — прошептал Рэд. — Кто ее объявил?
— Большой… большой грузный человек. И поэт. Да, он поэт. Конечно!
— Чедвик?
— Толстяк Чедвик, — согласилась Лейла и потянулась к бутылке.
— Почему, когда и как? — спросил Рэд.
— Что ты хочешь от одного паршивого видения?
— Чедвик, — повторил Рэд и осушил кубок. — Не так уж это невероятно. Многие точат на меня зуб, но мало у кого есть средства пустить его в ход… Тони кое-что знал, получается. Значит, он вышел на них тоже… и, следовательно, на полицию мне рассчитывать нечего. Выходит, дело приняло официальный характер.
Он поднялся, взял бутылку и подлил вина в свой кубок.
— Что будешь делать, Рейд? Он сделал глоток.
— Двигаться дальше.
— Отлично. Я еду с тобой. Тебе понадобится помощь.
— Не-а. Не сейчас. Благодарю.
Она подняла бутылку и швырнула ее в окно. Зеленые глаза Лейлы сверкнули.
— Не строй из себя рыцаря. Я по-прежнему один из самых твердых орешков, которые тебе только приходилось встречать. Ты прекрасно понимаешь, что я могу тебе помочь.
— В любое другое время я был бы просто счастлив, ты же знаешь. Но не сейчас, когда на меня объявлена черная десятка. Черт побери, один из нас должен выжить — пусть только затем, чтобы отомстить за другого.
Неожиданно она растянулась на постели.
— О, тебе бы этого очень хотелось, верно? И чтобы это была я, так ведь?.. Мне нужно поспать. Я не могу тебя принудить, но ответ твой меня не устраивает. Делай, как считаешь нужным, Рейд, а я сделаю по-своему. Спокойной ночи.
— Ты зря волнуешься, будь благоразумна. Лейла начала похрапывать.
Он допил вино, погасил лампу и поставил кубок на туалетный столик. Затворив за собой дверь, вернулся в свою комнату и начал собираться.
— Мы го'им?
— Нет, Цветы, мы уезжаем.
— Что случилось?
— Нужно поскорее отсюда уезжать.
— Ты уже дал показания полиции относительно этого вече'а?
— Проклятье, если мы не уберемся отсюда вовремя, показания будут давать относительно меня! Парень, которого я застрелил… никакой он не псих. На меня объявили черную десятку.
— Это что такое?
Рэд натянул ботинок и начал его зашнуровывать.
— Я называю это вендеттой. Мой враг имеет право сделать десять попыток убить меня. Если он десять раз промахнется, игра кончена. Это своего рода игра. Прошлым вечером противник использовал первый шанс.
— А ты можешь отвечать?
— Конечно. Если знать, куда бить. А пока что лучше смываться. Дорога велика. Игра может продолжаться всю жизнь. В сущности, так оно и есть…
— А полиция?
— Полиция не вмешивается, если дело принимает официальный оборот; отвечает за все Комитет Игр. И даже если бы они хотели, они мало что смогли бы сделать. Большая часть полицейских родом из периода В-23 — В-25. Слишком цивилизованные. В дальних зонах Дороги от них не много проку.
— Тогда давай отп'авимся выше по дороге, туда, где они сильнее, и найдем на'ушение в п'авилах иг'ы.
— Не выйдет. Враг живет как раз в той области, и полиция наверняка у него в кармане. По-моему, именно это Тони и пытался мне сообщить. Кроме того, их основная функция — контроль за дорожным движением. Нет, мы поедем в другую сторону.
— Ты уже знаешь, кто за этим стоит?
— Знаю — один мой старый дружок. Когда-то мы были партнерами. Идем.
— Не 'асплатившись?
— Как в старые дни.
— Меня тогда с тобой не было.
— Ничего, я мало изменился.
Он тихо затворил дверь и направился к лестнице черного хода.
— Рэд?
— Тсс!
— Че'т тебе, а не тсс!.. Как они могли узнать, что ты остановишься здесь? Ты ведь сам в последний момент только 'ешил.
— Я об этом уже думал, — прошептал Рэд.
— …'азве что кто-то знал, где ты в последний 'аз зап'авлялся и 'ассчитал все возможные места остановки.
— И везде посадил своих людей? Брось!
— Ну, по к'айней ме'е в самых ве'оятных. Этот Чедвик мог себе такое позволить?
— В общем, да…
— Тепе' ему п'идется пот'атить го'аздо больше — ведь ты уже понял, откуда вете' дует и пе'вый 'аз ускользнул, ве'но?
— Пожалуй. Но если вдуматься, он меня чертовски хорошо знает. Организовав конфискацию моего груза, он наверняка сообразил, что я заверну на ближайшую стоянку, чтобы обдумать положение.
— Не исключено. Хочешь 'искнуть?
— Рискнуть? В смысле, что на следующей остановке кто-то нас уже ждет, и на следующей, и так далее?
— Это ведь возможно, так?
— Да, ты права. Я отвлекся, думая о более насущном. Этот парень, который должен был меня убить… Наверняка планировалось подобрать его в условленном месте после выполнения работы. А он не явился. Значит, они уже знают, что попытка сорвалась и что я до сих пор здесь. Как по-твоему, что они сделают?
— Т'удно сказать.
— Могут они поджидать сейчас снаружи?
— Вполне. Тогда и че'ный ход перекрыт.
— Ну. Поэтому мы сначала хорошенько оглядимся, а потом рванем к деревьям. Хотя, скорее, они следят за моим пикапом — из-за деревьев или из другой машины. Поэтому пойдем окружным путем.
Рэд нащупал дверь, пробормотал проклятье (дверь оказалась тяжелой и без оконца), чуть приоткрыл ее, выглянул наружу. Приоткрыл еще немного…
— Никого. Теперь соблюдай молчание — если не понадобится предупредить об опасности. Жаль, что я не захватил наушники.