«Что делать, — думал он — Я долго ждал, но время ожиданий прошло, наступила пора действовать Если бы я сумел отыскать его месяц назад, трагедии на Гличе могло бы не произойти Мне необходимо найти его как можно скорее, я должен поговорить с ним, убедить остаться со мной до тех пор, пока я не сумею решить его проблему. Интересно, согласится ли он подвергнуться той же процедуре, которая позволяет мне функционировать? Согласится ли он отказаться от жизни в том виде, как он ее себе представляет, и превратиться в призрак — вроде меня? Поменять свое нынешнее существование на лишенную чувств, бессонную жизнь? Если он понимает, что делает, я не сомневаюсь: он не откажется. Либо это, либо самоубийство… Единственно возможные варианты для разумного, порядочного человека… А что если он перестал быть разумным существом? Вдруг напряжение и тяжелые переживания сломили Хаймека, или безумие явилось побочным эффектом его необычного состояния? А что, если положение, в котором он оказался, столь же безнадежно, как и мое? Возможно, в таком случае достойным выходом было бы замораживание. Иначе пришлось бы слишком долго ждать. Однако никто не может дать никаких гарантий на предмет пробуждения — в такой ситуации почти наверняка он не согласится. Как лучше держаться с ним, когда я его найду? Пришло время решительных действий, а я не знаю, что предпринять».
Через некоторое время он послал сообщение в Координационный Центр Охраны Здоровья планеты, предлагая свои услуги в борьбе с многочисленными эпидемиями, которые уже успели опустошить два континента. Потом включил канал, круглосуточно передававший сводки новостей. Пелс был способен слушать радио без перерыва, а значит, мог рассчитывать, что вовремя узнает о новой вспышке эпидемий. Он приготовился мгновенно отправиться на место происшествия.
Доктор Пелс слушал новости, а перед его мысленным взором неожиданно появилось море, которого он никогда не видел.
— Все прошло просто великолепно, — рассказывал ей Хейдель. Мне потребовались всего несколько минут.
— Это из-за того, что ты сам там присутствовал. Скоро ты повсюду будешь становиться эпицентром урагана. Пройдет совсем немного времени, и ничто не сможет противостоять тебе. Нужно будет только указать пальцем и пожелать, и все они умрут.
— Госпожа, теперь я знаю: вы настоящая, а не плод моего горячечного бреда. Ведь вы исполнили данные вами здесь обещания…
— Как и ты. Именно поэтому я и наградила тебя так щедро.
— Вы совсем не такая, как раньше…
— Да. Теперь я сильнее.
— Я не это имел в виду. Хотя и это тоже правда… Я хотел сказать: что-то изменилось. Что же произошло? Я обнаружил, что далеко не всегда в состоянии ясно мыслить.
— Ты превращаешься в богоподобное существо.
— Однако что-то внутри меня отчаянно протестует.
— Пройдет. Просто наступила новая фаза.
— …И вы не сон. Вы настоящая. Кто вы на самом деле? И куда я попал?
— Я богиня, в верности которой ты поклялся, и мы находимся в моем собственном раю.
— Где он?
— Мое царство внутри тебя.
— Вы не ответили на мой вопрос, Госпожа.
— Я дала тебе единственно возможный истинный ответ.
— Где мы встретились?
— Мы всегда знали друг друга.
— На Дейбе, не так ли?
— Да, именно там формально произошел наш первый контакт.
— Я не помню, как мы познакомились.
— Ты был болен. Мы спасли тебя.
— «Мы»?
— Я. Я спасла тебя тогда, чтобы мы могли помочь друг другу.
— Почему вы так долго ждали?
— Время было не совсем подходящим.
Он повернулся и посмотрел на нее. А потом быстро кивнул, словно вокруг не было ничего, кроме синего льда и синего пламени.
— Что произошло? — пробормотал он.
— Ты принес сюда больше, чем следовало, и в то же время недостаточно, Дра фон Хаймек. Ненужные воспоминания о ненужной жизни не имеют отношения к тому, что происходит здесь. Пусть они уйдут. Ты уже не тот, кем был на Дейбе или даже на Гличе. Трепещи передо мной. Я возвеличу тебя. Я окажу тебе милость.
— Я благоговею и трепещу перед вами…
— Проснувшись, ты пойдешь в город, где не скажешь ни единого слова. Ты просто укажешь пальцем на первое живое существо, которое встретишь.
— …Я укажу пальцем на первое живое существо, которое встречу…
— Ты почувствуешь, как у тебя в груди распускается цветок могущества, поднимает голову, словно змея…
— …Я почувствую могущество…
— А потом ты уйдешь оттуда и отправишься в другое место…
— …Я отправлюсь искать другое место…
— Ты прекрасен в моих глазах, и я люблю тебя, Дра фон Хаймек.
Холодные губы коснулись его век, как монеты, которые отдают Харону. Через некоторое время она запела. В небе сияла синяя луна. С кончиков ее пальцев к нему на ладонь капала кровь. Она пела о вечности.
Он дал ей транквилизатор и отправил спать. Иначе ему пришлось бы закрыть все экраны — когда она в них смотрела, у нее начинались невыносимые приступы головокружения. Вполне можно было бы обойтись и без экранов, но с тех пор, как они покинули Дейбу, Джакара постоянно его раздражала.
«Дело совсем не в том, что тебя боготворит симпатичная девчонка, которая из страха не подпускает тебя к себе. И вовсе не в ее бесконечных разговорах о борьбе, и не в том, что она все время заставляет тебя предаваться воспоминаниям. А в чем тогда, черт подери, дело? В том, что ты оказался с другим человеческим существом в подпространстве, где вам придется вместе провести целых две недели? Нет, тоже не то. А может быть, ты просто вдруг осознал, как тяжело давит на плечи груз прожитых лет? Девчонка постоянно привлекает твое внимание к тому, каким ты был и каким стал сейчас. Неужели твоя ненависть в прежние годы была столь сильна, что ты мог сжечь целый город только ради того, чтобы разделаться с крысами? В какой момент ты изменился, стал мягче? Когда чистая холодная ненависть сменилась планами процветания ДИНАБа и получения им статуса Лиги? Все произошло так постепенно, что ты и сам этого не заметил. Ты мечтал раздобыть набор хлыстов, а теперь у тебя нет уверенности в правильности избранного пути. Сандоу не выходит из головы. Неужели он и вправду мог помочь ДИНАБу? Его слова звучали достаточно разумно. Однако он болтал какие-то глупости про странтрианскую богиню… Чушь собачья!.. Эта девушка умудряется либо вытащить на свет все самое плохое, что есть в тебе, либо полностью лишает индивидуальности. Неправда. Ты сам в этом виноват. И все же… Я буду спать, когда она проснется. Если люди Сандоу свяжут меня с тем, что произошло на Дейбе, могут возникнуть неприятности. Им наплевать на политические границы. Ну, еще один мост, еще один день. Если я напущу на них фон Хаймека, ситуация будет достаточно серьезной. Кто-нибудь обязательно сообразит, что это моих рук дело. Они наверняка попытаются предать меня суду. Зря я послал им сферу — дурацкая была идея. Вполне мог оставить ее себе, а не отправлять в ОЛ. Унизился перед ними, предъявив им счет с memento mori? Трудно сказать.
Скольких ублюдков из Высшего Командования ОЛ мне удалось пережить? Они умирали не так, как мы… Земля, черт подери! Мне следовало сделать посадку на Бифросте и оставить Джакару там. Это планета ДИНАБа… Итак, она увидит вулканы, узнает, что сталось с Землей… Но почему я так спешу? Может быть, причина заключается в том, что я хочу как можно быстрее покончить с этим делом? Возможно… О Господи, только не напоминай мне сейчас о совести. Я не готов к этому. Я так долго без нее обходился, что в состоянии потерпеть еще немного… У нее красивые волосы, и такие прекрасные, немного испуганные глаза…»
В центре водоворота появилась голубая звезда, и Малакар проследил за ее полетом, напомнившим ему о камне, выпущенном из пращи.
— Разрушенный пейанский город — всего лишь необычная реликвия, — сказал он, взмахнув рукой. — Смотри, целая планета лежит в руинах.
Джакара не сводила глаз с развалин Манхэттена.
— Я видела фотографии, — проговорила она наконец, — но…