— Ваше противоядие может быть не столь эффективно, как вы думаете, — с трудом произнес доктор Клутц. — Судя по моему собственному опыту, одна только работа не помогает избежать опасности.
— Ну, с той опасностью я как-нибудь справлюсь. А вот с опасностью этого дьявольского Соревнования — нет. Спасибо, доктор Клутц, за информацию, которую вы мне сообщили. Было приятно побеседовать с вами. Надеюсь, Земля и остальные планеты продолжат экономическую войну. Плохо, конечно, что в ней столько жертв, но где вы видели войну без жертв?
Доктор Клутц с сожалением покачал головой. И подергал глазом.
Новая космическая станция была точно такой же, как старая. Ее построили на обычном астероиде, не сумасшедшем. Основательно и надежно. Захватывающая, интересная работа, чуть-чуть рутины, и никаких:
На складе он удивленно остановился. Там нашлось кое-что новенькое.
Фортепиано.
Он посмотрел на капитана корабля, доставившего груз. Тот усмехнулся.
— В Соревновании разрешили участвовать парням со всех космических станций. Конечно, они должны быть землянами. Не допускается никто с Марса, Венеры или со спутников Юпитера.
Понятно, подумал Ринальдо и вслух произнес:
— Но зачем нам все это?
— Ну, вы же знаете, большинство людей не могут пробыть так долго в космосе в одиночку, как вы. Это поможет им сохранить здравый рассудок. К фортепиано приложены инструкции, чтобы каждый мог научиться играть, независимо от того, подходил он прежде хоть раз к инструменту или нет. Будут разработаны особые условия для демонстрации вашей игры судьям на Земле. Там учтут все детали.
Они обменялись рукопожатиями. Ринальдо был все еще слишком ошарашен, чтобы что-то возразить. Затем корабль улетел, и он остался один.
Он уставился на фортепиано. Какая сумасшедшая идея. Конечно, они очень тактичны. У заброшенных в космос бедолаг тоже должна быть возможность получить миллиард. Забавно, если бы я вернулся из космоса миллиардером, подумал Ринальдо. Очень забавно. Правда, мисс Арруп ничуть бы не удивилась, даже если бы сумела выбрать время между репетициями и ловлей мух.
Ринальдо раскрыл книжку с инструкциями. Мелодия выглядела столь же простой, как и звучала. Для нее требовалось лишь пять легких уроков. Ребенок справился бы с этим за пять недель. Взрослый со средним интеллектом мог выучить ноты за день. А затем последовали бы месяцы репетиций, и сплошное:
Словно загипнотизированный, Ринальдо уселся за фортепиано. В инструкции была нарисована схема клавиш. Так, правую руку сюда, левую — сюда. Вот эти ноты…
Внезапно он встал, весь дрожа. Озираясь, взял первый попавший под руку тяжелый инструмент. Сгодится!..
Ринальдо вздохнул и с силой опустил его на клавиши фортепиано. Клавиши, сделанные из поддельной слоновой кости, брызнули во все стороны.
— Полегче, Ринальдо, полегче, — пробурчал он себе под нос. — Фортепиано никуда не убежит. Давай не станем спешить, а сделаем все последовательно, неторопливо…
И он спокойно, почти небрежно продолжил разносить клавиатуру. Потом открыл крышку фортепиано и перешел ко внутренностям несчастного инструмента. Под его чуть ли не нежным натиском, струны рвались с самыми мелодичными звуками, какие он когда-либо слышал. И все в те же четыре такта.
The Magazine of Fantasy and Science Fiction, 1954, № 10
ФОТОГРАФИЯ НЕВЕСТЫ
Мой брат Перри всегда был слегка не в себе. Ребенком он чуть не взорвал наш дом своими экспериментами. Когда ему стукнуло восемнадцать, он начал писать стихи, но слава Богу, это продлилось недолго, и он вернулся к науке.
И когда он показал мне эту фотографию, я решил, что у него повторение пройденного.
— Это девушка, которую я люблю, — заявил он.
На вид она была не плоха. Совсем не плоха, несмотря на то, что одежда у нее выглядела безумной. Она была не моим типом — я любил умненьких девушек, — но прекрасно видел, что многие парни клюнули бы на нее.
— Я думал, тебе нравятся блондинки, — сказал я.
— Я не дал бы и двух центов за всех блондинок Голливуда, — ответил он. — Эта девушка для меня единственная.
— Ты говоришь с каким-то трагическим оттенком, — заметил я.
— Ты собираешься на ней жениться?
Лицо у него стало грустным.
— Я не могу, — сказал он.