— Значит, это уже не просто вопрос спасения наших жизней, а вопрос выживания всей человеческой расы.
Дайсон снова кивнул.
Капитан Фармер стиснул зубы, с трудом подавляя ярость.
— Может, у нас и маленькие клыки, но кусаться мы все равно можем, — внезапно выпалил он.
И затем, прежде чем Дайсон успел остановить его, он дотянулся до рычагов автоматической защиты.
Пушки тут же заработали и принялись стрелять во все стороны. Корабль закачался и затрясся от ударных волн. Из пассажирских кают донеслись тревожные крики.
Капитан Фармер вытер лоб рукой.
— Что дальше, сэр? — тихо спросил Дайсон.
— Ничего. Я не знаю, что еще можно сделать. Наверное, мы его даже не поцарапали. Думаю, нам лучше успокоить пассажиров, — хмуро добавил капитан. — Скажу им, что это была ложная тревога.
Когда он ушел, Дайсон задумчиво уставился в иллюминатор. Ему стало интересно, понравилась ли шутнику выходка капитана.
— У меня есть одна мысль, капитан Фармер, — сказал пилот позже, пока корабль продолжал в тишине рассекать черноту.
— Ты уверен, что шутник еще не знает о ней?
— Ничуть не уверен, сэр. Но, думаю, это неважно, если сначала я все обсужу с губернатором Флэгстаффом.
— Чем нам поможет этот старый болтун?
— Я больше не считаю его болтуном, сэр. Теперь он для меня пожилой государственный деятель человеческой расы. И мне кажется, от него зависят как наши жизни, так и жизни всех обитателей Солнечной системы.
Капитан Фармер раскрыл рот. Он все был слишком ошеломлен, чтобы возражать, когда Дайсон отдал честь и вышел из кабины.
Бывший губернатор, по-видимому, до сих пор обдумывал курс действий и периодически разглагольствовал.
— Губернатор, могу я поговорить с вами наедине? — серьезно спросил Дайсон. — Дело чрезвычайной важности.
— Конечно, молодой человек. Прошу прощения, леди и джентльмены.
Экс-губернатор отвел Дайсона в свою каюту и открыл было рот, чтобы заговорить, но Дайсон опередил его.
— Губернатор, в ваших руках находится судьба человечества, — коротко заявил молодой офицер.
Старик захлопнул рот. Наверное, его часто посещала мысль, которую только что выразил Дайсон, но до этого момента никто не высказывал ее вслух.
— Космический шутник считает, что у него есть над нами власть, — продолжал Дайсон, — и хочет уничтожить всю человеческую расу. Только человек вашего полета, губернатор, вашей мудрости и опыта сумеет одолеть его. Вы привыкли решать проблемы чрезвычайной важности. Но то, что было раньше, не идет ни в какое сравнение с нашей текущей задачей.
Губернатор Флэгстафф стиснул зубы еще сильнее, выразив непоколебимую решимость. Его глаза запылали атомным огнем.
— Прошу вас, губернатор, попросите его…
— Молодой человек, дальше можете не продолжать. Губернатор Флэгстафф не просит. Нет, мой юный друг, нет!
— Может, уговорите?..
— Сэр, я не прошу и не уговариваю. Я знаю свои права. Я потребую!
Если шутник ожидал, что у губернатора Флэгстаффа поубавится решимости после того, что случилось потом, он сильно ошибался. Всех людей на корабле, казалось, внезапно обуяло пламя. Все засветились, причем каждый своим цветом. Началась паника, поскольку пассажирам представилось, что их сжигают заживо. Но когда они поняли, что, на самом деле, с ними ничего не происходит, то через пару часов стали успокаиваться, когда ослепительное сияние потускнело, и каждый человек продолжал лишь слабо светиться. И, не считая страха, вызванного неуместной выходкой, неприятных последствий не было. Но неожиданное проявление детского юмора напугало всех, кто находился на борту.
Всех, кроме губернатора Флэгстаффа. Он был объят зеленоватым свечением, но все равно поднялся на трибуну, выйдя к светящейся и напуганной толпе, собравшейся в главном обеденном зале, ожидая выступления. Но в каждом слове старика и его манере говорить звучала уверенность.
Позже все согласились, что его речь была настоящим шедевром, и Дайсон, практически невосприимчивый к красноречию, заметил, что пассажиры слушали ее, словно это было произведение искусства, а не безнадежное требование сохранить им жизнь. Толпе не сказали, что судьба человеческой расы зависела от губернатора Флэгстаффа, иначе люди вряд ли оставались бы такими спокойными. Только Дайсон, капитан Фармер и старый оратор знали, в каком отчаянном положении оказалось Человечество.