— То, о чем вы просите, невозможно, — сказал доктор.
— Невозможно? И вы даже не попытаетесь?
— Мой дорогой пациент, обломки вашего корабля находятся в сотнях миллионов километров позади нас. У экспедиции есть задание. Мы не можем все бросить и повернуть назад. Не можем тратить время на поиски того, что, возможно, уже не существует.
— Да, вы правы… Прошу прощения за такую глупую просьбу, доктор.
Он либо прочитал мысли Маргарет, либо понял, что скрывается за безнадежностью в ее голосе.
— Не задумывайте ничего опрометчивого. Вы все равно не сможете привести свой план в жизнь.
— Я найду способ. Рано или поздно, я найду способ что-нибудь с собой сделать.
— Это очень глупо. Я не перестаю удивляться вашей глупости. Неужели все люди ведут себя также?
— Не знаю, доктор. Мне все равно. Я знаю только то, что важно для меня!
— Как можно так кипятиться из какого-то пустяка! Разница во внешности между двумя людьми одного пола нам кажется незначительной. Вы должны научиться смотреть на это с правильной точки зрения.
— Вы считаете это неважным, потому что ничего не знаете о мужчинах и женщинах. Для меня с Фредом эта разница разделяет жизнь и смерть.
— Вы просто раса детей, — раздраженно сказал доктор. — Но иногда даже детям нужно потакать. Посмотрю, что можно сделать.
Но что он мог сделать, спросила себя Маргарет. Корабль остался далеко позади, и в нем, дрейфующем среди звезд, была фотография, которую доктор даже не попытается найти. Может, он хотя бы попробует использовать описание Фреда? Но даже лучшие актеры не смогли бы правдоподобно сыграть кого-то, основываясь лишь на словесном описании. А что тогда говорить о таком, как доктор… для которого все женщины выглядят одинаково, как и все мужчины?
Пребывая в полной темноте, размышляя и пытаясь найти ответы на вопросы, Маргарет почти не имела представления о ходе времени. Но медленно, по мере прохождения того, что, наверное, было днями, она начала ощущать во всем теле странное покалывание. Боль, которую она поначалу чувствовала, медленно ослабевала и вскоре исчезла совсем. Боль сменило кое-что другое. Нечто приятное, будто кто-то нежно массировал ее тело, растягивал мышцы, разминал суставы…
Внезапно Маргарет поняла, в чем дело: вырастали новые конечности. Внутренние органы, по-видимому, развились, как нужно, и доктор перешел к следующей стадии лечения.
С пониманием этого, у нее по щекам потекли слезы. Слезы, подумала она, настоящие слезы… я чувствую их. У меня отрастают ноги и руки, и теперь я могу плакать. Но у меня все еще нет глаз.
Хотя, может, они уже начали расти… Время от времени, я, кажется, вижу вспышки света. Возможно, доктор сделал так, чтобы они развивались медленно, и сначала создал слезные протоки. Надо ему сказать, что мои глаза должны быть голубыми. Может, меня никогда не считали особо привлекательной, но у меня всегда были красивые глаза. Я не хочу другой цвет. К моему лицу подходит только голубой.
Когда доктор заговорил с Маргарет в следующий раз, она сказала ему об этом.
— Пусть будет по-вашему, — добродушно ответил доктор, словно ублажая ребенка.
— И еще, доктор, что касается возвращения к кораблю…
— Об этом не может быть и речи, как я уже говорил. Однако, в этом нет необходимости. — Он замолчал, будто хотел еще немного посмаковать то, что собрался сказать. — Я сверился с отделом записей. Как и ожидалось, они тщательно обыскали ваш корабль, надеясь обнаружить информацию, которая поможет лучше понять вашу расу. Они нашли фотографии, около десяти штук.
— Десять фотографий? Но я думала…
— Будучи в состоянии возбуждения, вы, наверное, забыли, что у вас их было несколько. Кажется, на всех изображены вы с вашим мужем. Однако, они, очевидно, подверглись широкому набору внешних воздействий, и, при помощи оборудования, даже я со своим нечеловеческим зрением могу заметить, что вы по-разному выглядите на каждой из них. Возможно, вы подскажете, какую именно вы бы хотели использовать в качестве образца.
— Мне лучше поговорить об этом со своим мужем, — медленно сказала Маргарет. — Доктор, вы можете привести его сюда?
— Разумеется.
Она лежала и думала. Десять фотографий. Но она помнила только одну. Только одну. Во время медового месяца и сразу после они позировали и для других снимков, но перед полетом оставили их дома на Марсе.
— Как ты себя чувствуешь, дорогая? — спросил Фред новым голосом.
— Необычно. Кажется, у меня растут новые конечности.
— У меня тоже. Думаю, мы скоро станем самими собой.