Пришелец выслушал делегацию с подобающей серьезностью, а затем повторил без изменений вчерашнюю речь, которая для него была, видимо, столь же высокоэмоциональна и содержательна, сколь непонятна была она представителям мирового правительства. По счастью, один образованный молодой индиец — член Секретариата — заметил удивительное сходство между языком чужестранца и почти забытым диалектом бенгали, над аномалиями которого он когда-то ломал голову. Причина этого сходства, как мы теперь знаем, заключалась в том, что когда эта раса инопланетян в последний раз посетила Землю, то наиболее развитая человеческая цивилизация находилась в одной из влажных долин современного Бенгала. Были составлены обширные словари языка этой цивилизации, с тем чтобы никакие языковые трудности не помешали последующим исследовательским отрядам общаться с народами Земли.
Я, однако, забежал в своем рассказе далеко вперед, подобно тому как поступают те, кто жует сочные корни до того как съедены сухие стебли, О-хо-хо! И как же огромны были последствия всего этого для нашего Человечества!
— Нет, сэр! Изволь сидеть тихо и слушать! Ты еще не достиг возраста, когда получают право рассказывать эту историю! Я помню и даже очень хорошо помню, как повествовали ее мой отец и отец моего отца. И ты будешь ждать своей очереди, подобно тому как я ждал своей. Ты будешь ждать до тех пор, пока промежутки между болотистыми впадинами не превратятся в непреодолимое препятствие для моего существования. Тогда ты займешь мое место на полоске самой сочной растительности, и непринужденно раскинувшись на отдых в перерыве между двумя перебежками, станешь декламировать Великую Сагу нашего освобождения в поучение будущей беспечной молодежи.
В соответствии с мнением молодого индийца, единственный в мире профессор сравнительной лингвистики, способный понимать этот диалект давно уже мертвого языка и даже разговаривать на нем, был вызван с научной конференции в Нью-Йорке, где он читал доклад, над коим трудился все последние восемнадцать лет: «Изучение очевидных взаимосвязей между некоторыми причастиями прошедшего времени в древнем санскрите и таким же числом существительных в современном сычуаньском диалекте».
Да, истинно свидетельствую: все это и многое, многое другое творили наши предки, опьяненные собственным невежеством. И разве не счастливей их мы — мы, освобожденные от подобных забот?
Разгневанный ученый без своих, как он горько плакался, словарных материалов был доставлен на самом скоростном турбореактивном самолете в район к югу от Нанси, который в те давным-давно прошедшие времена лежал в гигантской черной тени, отбрасываемой инопланетным звездолетом.
Здесь ученый был ознакомлен со своей задачей делегацией ООН, чья нервозность ничуть не уменьшилась из-за новых и тревожных событий. Из недр звездолета вышло еще несколько инопланетян, тащивших множество огромных, сверкающих металлом деталей, из которых они стали собирать нечто, явно являющееся машиной, хотя в высоту оно превосходило любой небоскреб, когда-либо построенный людьми, а кроме того, издавало звуки, как если бы одушевленное и болтливое существо разговаривало само с собой. Первый из инопланетян, по-прежнему безукоризненно вежливый, стоял в окружении обильно потеющих дипломатов и то и дело повторял свою загадочную речь на языке, который был забыт еще тогда, когда закладывались первые камни в фундамент Александрийской библиотеки. Делегаты ООН отвечали ему, причем каждый в отчаянии надеялся восполнить факт непонимания пришельцем его родного языка такими средствами, как жесты и мимика. Много позже комиссия из психологов и антропологов блестяще доказала тщетность таких физиономических жестикуляционных средств общения с народом, обладающим, подобно этим существам, пятью придатками, исполняющими функции рук, и единственным немигающим фасеточным глазом того типа, которым имеют счастье пользоваться наши насекомые.
Проблемы, вставшие перед профессором, и его отчаяние, когда он гонял по всему земному шару в кильватере у пришельцев, пытаясь собрать необходимый запас слов языка, особенности которого приходилось экстраполировать из отдельных клочков речи инопланетянина, наверняка произносившего слова с самым невероятным акцентом, и вообще все мучения профессора были, однако, ничтожны по сравнению с тревогами, выпавшими на долю представителей мирового правительства. Им пришлось созерцать, как звездные пришельцы ежедневно переходили на все новые участки поверхности нашей планеты и там собирали свои титанические сооружения из болтливого металла, который тоскливо бормотал что-то про себя, как будто хотел поделиться памятью о тех бесконечно далеких фабриках, где он родился на свет.