Миры Урсулы Ле Гуин. Том 7

— Змеевика.

БАБУШКА:

— А из какой семьи и где твое жилище?

ВТОРАЯ НЕВЕСТА:

— Дочь Паводка и внучка Дикой Розы.

БАБУШКА:

— Я их не знаю, странно! И слышать о такой семье не приходилось у нас, в Чукулмасе. Должно быть, ты откуда-то еще? Ну так туда и возвращайся! Нельзя тебе здесь, в этом доме выйти замуж. А кто твой суженый?

ВТОРАЯ НЕВЕСТА:

— Я выхожу за Грома
из Дома Синей Глины!

(Когда она говорит это, мужчины в дальней, правой части сцены встают и начинают двигаться к центру, медленно танцуя и тихонько напевая первый куплет Свадебной Песни.)

БАБУШКА:

— Я его не знаю. Нет в нашем городе такого! Должно, ты разум потеряла, незнакомка! А может, ты из леса и слишком долго прожила одна? Ты перекраиваешь мир, а этот мир нас создал! Сегодня мы танцуем в его честь. Танцуй же с нами вместе, но прежде сними одежды черные, умой лицо и руки, но только замуж выйти в этом Доме ты не можешь: здесь не твое жилище, и не твоя семья, и мужа для тебя здесь нет.

ВТОРАЯ НЕВЕСТА:

— Я мужа приведу сейчас
в дом нашей дочери.

ХОР (шепчут в унисон):

— В дом ее дочери! (и т.п.)

БАБУШКА:

— О чем ты говоришь? Ведь это невозможно! Ты, верно, все-таки сошла с ума. Довольно, хватит, уходи теперь. Ну, что ж ты ждешь? Ступай! Туда вернись, откуда ты сюда явилась. Ты праздник портишь нам. Ступай!

(Вторая невеста поворачивается и медленно идет к центру сцены, а женщины стоят неподвижно и смотрят ей вслед. Мужчины, вереницей с пением выходящие из хейимас, тоже застывают и смотрят на четвертого жениха, который выходит вперед. Невеста и жених останавливаются у Стержня под земляничным деревом и смотрят друг на друга.)

НЕВЕСТА:

— Увы, ни Дома, ни надежды.

ЖЕНИХ:

— Но ведь они для нас поют,
на нашей свадьбе!

НЕВЕСТА:

— Слишком поздно.
Мы ждали слишком долго.

ЖЕНИХ:

— Моя вина в том!

НЕВЕСТА:

— Теперь уже неважно.

(Она поворачивается и очень медленно уходит в глубь сцены, мимо дерева. Какой-то старик из мужского хора выходит вперед и обращается к Спикеру.)

СТАРИК:

— Могу ли я поговорить с ней?

СПИКЕР:

— Да, удержи ее, пусть не уходит!

СТАРИК:

— О, женщина в слезах,
скажи, как твое имя?

НЕВЕСТА:

— Меня назвали Бирюза когда-то.

СТАРИК:

— Дочь Паводка,
и внучка Дикой Розы?

НЕВЕСТА:

— Да, ею я была — когда-то.

СТАРИК (обращаясь к жениху):

— А ты ведь Гром,
сын У Ручья Танцующей?

ЖЕНИХ:

— Я сыном ее был.

СТАРИК:

— Все эти люди давным-давно мертвы. Прожил я долго на земле, но умерли они за много лет до моего рожденья. А эти вот когда-то жили здесь, хотели пожениться. Они уж спали вместе. Потом поссорились — не знаю, что случилось, об этом много люди говорили, когда я был ребенком. Давнишний случай, а я был слишком мал, чтобы понять, да я и слушал плохо. Во время ссоры юноша тот умер: возможно, сам себя убил в порыве страсти. А может, вот как оно было: та молодая женщина сказала, что выйдет замуж за другого, и он себя убил. Ну а она так замуж и не вышла. Ни за кого. И юной умерла, не став ничьей женой. Не знаю, что уж там случилось. Возможно, и она себя убила. Я помню только имена и то еще, как старики печальный случай этот вспоминали — они тогда все молодыми были… Так как же умерли вы оба? Себя убили? Что за жестокость!

(Невеста и жених горбятся, опускаются на пол и начинают раскачиваться, не отвечая ему.)

СТАРИК:

— Вы старика простите за вопрос.
Давно все миновало, все теперь неважно.

СПИКЕР:

— Чего ж они хотят?

БАБУШКА:

— Зачем сюда явились?

ЖЕНИХ:

— Чтоб стать ей мужем.