Солдаты остановились, чтобы поднять с земли бродягу, посчитав его валяющимся трупом. Когда же он запел прекрасным голосом, они отпустили его и обнажили клинки. Старик перебирал пустую арфу, словно в ней имелись невидимые струны. Его слезящиеся глаза постоянно моргали, но он не был слеп.
Капитаном отряда был юный Лигеус Мидорус и он слышал призрачную музыку, исходящую от арфы, тогда как его воины слышали лишь голос старика. Лигеус стоял на месте, зачарованный песней арфы, пока помощник не потряс его за руку, развеяв всю мечтательность. Он приказал связать певца и взять его с собой, на аудиенцию у короля.
— Берегись! Не троньте меня… — сказал бродяга. Он перестал петь, чтобы сбросить цепкие руки солдат. В голосе бродяги, грозящего костлявым пальцем, слышался чужеземный выговор. — Прошу, ради вашей же безопасности, держитесь подальше.
— Ты шёл по Королевскому Тракту, — заметил Лигеус, — без платы и пропуска. Но твой странный облик заинтересовал меня… как заинтересует и нашего короля. Успокойся и мы не причиним тебе вреда.
— Предупреждаю вас, — произнёс бродяга, прижимая к себе онемевшую арфу. — Я проклят тремя демонами, которые живут в моей бороде. Они не дадут причинить мне никакого вреда, кроме того, который замыслят сами. — Он погладил длинную и спутанную бородищу, словно успокаивая разъярённую собаку.
Солдаты захохотали, все, кроме капитана Лигеуса. — Взять его, — приказал он.
Они схватили певца за руки и связали его запястья крепкой верёвкой. Один человек попытался вырвать бесструнную арфу из сжатых пальцев. — Нет, — запретил Лигеус. — Пускай он её и несёт.
Они пошагали по королевской дороге, извивающейся через сухие холмы, что когда-то цвели и зеленели. Подошвы ступней певца были жёсткими и тёмными, словно у сапог. Лигеус удивился: из какой же далёкой земли добрался этот человек.
— И где теперь твои демоны, дурень? — спросил солдат, сверкая на солнце золотистым шлемом.
Певец пожал плечами. — Наверное, они ждут, когда вы меня побьёте. Или же…
— У тебя есть имя? — спросил Лигеус.
— Я привык так.
— Потерял его, точно? Ладно… я буду звать тебя Камешком, потому что мы нашли тебя на дороге. — Солдаты заржали над командирской шуткой.
Камешек кивнул. — Возможно, я мог бы сыграть… и спеть… для вашего короля?
Лигеус улыбнулся. — Может, и споёшь.
Когда они проходили под зеленеющим небесным лесом, Камешек в ужасе таращился вверх. Лигеус вспомнил слова, которыми его кузен, король Тамион, поделился с ним за чашей пурпурного вина. — Это век чудес и проклятий, — говорил король. — Священники винят меня в оскорблении богов, хотя я ничего, оскорбляющего их, не делал. Мудрецы говорят, что боги сами сошли с ума. Люди… они слишком запуганы, чтобы винить богов или короля. Но такое шаткое положение долго не продлится, кузен. Если эти странные происшествия продолжатся, в конце концов, все станут винить меня… и вскипит переворот.
— Что же нам делать, ваше величество? — спросил Лигеус. — Арестовать священников?
— Нет, — отвечал король. — Слишком необдуманно. Нет… мне требуется Мудрец. Кто-то, сведущий в сотворении чудес и проклятий. Мне требуется волшебник, Лигеус. Ступай и отыщи мне его.
Лигеус повёл когорту воинов в горы, и под зелёными огнями вершин они искали лачуги знахарей и охотились за слухами о тех, кто занимается волшебством. Двадцать два дня, карабкаясь и забираясь выше в горы, они находили лишь голодных тигров и стенающих духов, что осаждали их лагерь по ночам. Однако, сегодня у него появилось что-то, что можно доставить его царственному кузену… кто-то, наигрывающий таинственную песню на невидимых струнах. Несомненно, этот бородач должен быть волшебником. Может, немного безумным, но кто не был таким в эти времена? Он преподнесёт свой необычайный Камешек и позволит королю самому определить его ценность.
Солнечный свет просачивался сквозь надземный лес. Белый голубь вылетел из парящих в воздухе ветвей и примостился на плече у Камешка. Казалось, вышагивая прямо вперёд, Камешек даже не заметил эту птицу. Лигеус чуть не споткнулся о собственное копьё, когда багровая рука с чёрными когтями выползла из косматой бороды певца. Она схватила птицу и утянула её под нечёсаные космы, оставив лишь несколько пёрышек. Слабый хрустящий звук донёсся от Камешковой груди. Лигеус глянул на своих воинов, ожидая их изумления, но, как и с призрачной музыкой раньше, видимо, он оказался единственным, кто это заметил.