«Ты такой мечтатель», — говорила она раньше. Словно это было неправильно. Через несколько месяцев брака он понял, что, пока она зарабатывает больше него, то так и останется неудачником в её глазах. Это стало началом его облагороженного этапа, когда он променял гитару на отупляющую работу в корпорации. Всё это он делал ради неё. Она подстриглась покороче и некоторое время снова выглядела счастливой… но он становился всё несчастнее. Стерильные ряды рабочих мест были его тюрьмой… а тюрьма — это место без надежды.
«Ты такой мечтатель». Она сказала ему это ещё раз, во сне, не подозревая об иронии и её свадебное платье осыпалось пеплом, когда он её поцеловал.
Она стояла на берегу холодного серого пляжа и он смотрел, как она отдаляется, будто её уносит вдаль какое-то судёнышко. В конце концов она уменьшилась до размера куклы, окружённая другими куклами на пляже. Он обернулся взглянуть на кораблик, но тот был пуст. Он стоял один на палубе, горький ветер поддувал в паруса и двигал его всё дальше от берега.
Оглянувшись назад, он позвал её по имени, но уже отплыл слишком далеко в потоке одиночества. Он нырнул в ледяную воду, стремясь снова попасть на берег, чтобы поддержать, вернуться к ней, вернуть их любовь. Это оставалось единственной его надеждой. Кроме неё, не было никого. Никогда не было и никогда не будет.
Но когда холодные воды сомкнулись над его головой, он вспомнил, что не умеет плавать. Он камнем пошёл ко дну, солёная морская вода заливала лёгкие.
Задыхаясь, он проснулся среди высоких стеблей лиловой травы. Высоко в известково-белом небе пылало солнце. Не было никаких признаков ночлежки или бездомных, с которыми он делил убежище. Он лежал в поле, один-одинёшенек. Он встал и оказался прямо у взмывающих ввысь чёрных стен Ауреалиса.
Город окружали базальтовые стены. Они выгибались на несколько миль к западу, к заливу, где стояло на якоре тысяча кораблей. Это был крупный портовый город, повсеместно знаменитый своими превосходными винами и великолепными певцами. Он пошёл к берегу, где стояли горделивые парусники. Он страшился открытой воды, но знал, что следующая книга находилась за изумрудным морем. Она взывала к нему, так же, как Весна взывает к спящим цветам.
Размышляя о природе Единого Истинного Мира, можно заставить его проявиться…
Ступив на дорогу к южным воротам, он стал проталкиваться через толпу паломников в балахонах, стражников в латах, фермеров с тележками и простых крестьян. Вдалеке мерцали скопления нефритовых куполов и башен, окружённые обширной сетью деревянных построек, где жили и работали простолюдины. Ауреалис звучал музыкой и торговлей: на перекрёстках выступали барды и поэты. Город источал запахи лошадей, пота, дыма и уймы пряностей.
Несомые слугами паланкины, перевозили богачей по улицам. Состоятельные люди Ауреалиса наряжались напоказ. Их шёлковые и атласные одеяния, украшали узоры из самоцветов, обозначающие символы их Домов. На головах у них возвышались яйцевидные причёски из синеватых волос, украшенные бусами из жемчуга и золотой проволоки. На пальцах мужчин и женщин сверкали кольца; оба пола расписывали лица янтарными, охряными и багровыми тонами. Паланкины окружали отряды стражи в серебряных кольчугах, с выгнутыми мечами за спиной. Гребни их железных шлемов увенчивали фигурки змей, соколов и тигров.
Посторонившись, чтобы пропустить свиту аристократа, Джереми обратил внимание на свою собственную одежду. Она не походила на наряды, что носили люди Ауреалиса. Руки и грудь прикрывала чёрная шерстяная туника, стянутая тонким поясом из серебряных звеньев. Штаны были сшиты из темноватой пурпурной ткани, мягкой, но плотной, будто кожаная, из того же материала были и высокие сапоги. Багряный плащ застёгивался на шее бараньей головой — амулетом, сделанным из серебра или белого золота. Его одежды пропахли грязью и лошадьми. Инстинктивно он потянулся за кошельком, но вместо него обнаружил висящую на поясе суконную мошну. Он высыпал в ладонь зазвеневшее содержимое: восемь серебряных монет с бараньей головой на одной стороне и сверкающей башней на другой.
Откуда-то он знал, что это — дрины, также называемые баранами и они чеканились в каком-то далёком городе. Он не мог припомнить его название.
Над клубящимися ароматами Ауреалиса Джереми почуял запах моря. Пришлось долго идти к причалам, где грузились корабли. Их паруса были раскрашены во все цвета радуги, но он не узнал ни один из трепещущих на них знаков. Он посмотрел за переполненный залив и рой торговых судов, на далёкий горизонт. Солнце уже низко висело в небе и океан сверкал грандиозным зелёным зеркалом.