— Дыхание Дракона, — пояснил старик. Он подержал горящую свечу у головы трубки, раскуривая её для Торадора.
Клинок подозрительно следил за ним. — Это поможет меня забыться?
Старик кивнул. — Даже больше, — ответил он. — Это покажет вам видения мира за пределами нашего собственного. Это — дух нашего народа, ценность нашего города и дыхание нашего бога, который добр к нам.
Торадор приник губами к хвосту деревянного дракона и втянул горючий дым.
Он не поднимался с подушек несколько часов.
Позже, шатаясь по полночным улицам, он отыскал ночлежку и сумел снять крошечную каморку перед тем, как свалился. Но, как и всегда, он не смог уснуть, терзаемый кошмарными лицами тех, кого убил. Они смотрели из темноты вздувшимися жёлтыми глазами, а когда Торадор закрывал свои глаза, то видел истерзанные и изрубленные трупы. Дыхание Дракона осталось лишь воспоминанием в его горле, сладковатым привкусом благословенного забытья. Наутро он отправился на поиски этого вещества и, в конце концов, днём обрёл свой сон.
Много дней он жил, перебиваясь лишь сладостным дымом и случайной миской жидкого супа. Впервые за много месяцев он сумел вырваться из острых когтей вины. Но, всё-таки, когда ему приходилось просыпаться и вспоминать, что он сделал, это вновь гнало его за смолистым наркотиком, чтобы набить трубку. Найти снадобье оказалось нетрудно, поскольку все жители города были поклонниками его невероятных свойств. Работники на улицах трудились не за золото или серебро, а за еженедельную порцию Дыхания Дракона. Ночные бабочки продавались за это драгоценное вещество, воры, посмевшие украсть наркотик, вместо денег обретали смерть, когда их ловили городские стражники-копьеносцы, конфисковывающие всё украденное снадобье в свою пользу. За несколько недель Торадор стал неучтённой частью повседневной торговли Эмеран Таха, где первоисточником всей деятельности являлось Дыхание Дракона.
Торадор разузнал, где найти поставщиков наркотика, минуя осложнения в виде посредников и перекупщиков, чтобы напрямую вести торг с татуированными разбойниками, известными как Братья Ветра. Они царили на перекрёстках, тогда как мастера их ордена правили городом из раззолоченных особняков и укреплённых башен. Пока Султан лежал в нескончаемом оцепенении в глубине своего пышного дворца, Братья Ветра захватили его город, правя силой кулаков, изогнутых кинжалов и, по-видимому, неограниченными запасами Дыхания Дракона.
Торадор встретился с Братом Ветра по имени Ахмоз, черноглазым юнцом, который нёс на обнажённой жирной груди изображение извивающегося двенадцатицветного дракона, заклеймившее его плоть. Клинок приобретал своё беспамятство исключительно у Ахмоза, встречаясь с ним одну ночь в неделю в Переулке Вздохов. — Говорят, что Дыхание Дракона настолько мощно, что может вызвать видения даже у мертвеца, — поведал ему Ахмоз с елейной улыбкой. Торадор ничего не ответил на это, лишь заплатил за порцию и сбежал назад, в свою комнату, чтобы накуриться и уснуть. Он не стремился обманываться видениями; он искал лишь забвения. И он находил его по ночам, после нескольких крепких затяжек сладковатыми испарениями.
На тринадцатой встрече с Ахмозом Торадор увидел детей.
Его голову ломило от жажды поцелуя Дыхания Дракона, вина корчилась в утробе разъярённой змеёй и он вдруг осознал, что до сих пор не видел никого из городских детей. Ахмоз и шестеро его свирепых Братьев тащили по переулку несколько маленьких фигурок, не обращая внимания на их приглушённые крики. Пока Торадор наблюдал от входа в переулок, они открыли створки клетки на колёсах — транспорта, обычно используемого для доставки осуждённых на виселицу. Они бесцеремонно побросали детей в клетку, пополнив скопление испуганных и заплаканных лиц, глазеющих из-за железной решётки. С другого конца в фургон была запряжена чёрная лошадь и один из Братьев сел на место возницы.
— Это всё? — спросил погонщик, оглянувшись назад, на своих сотоварищей.
— Нет, — ответил Ахмоз. — Ещё один — жди!
Потребность Торадора погнала его вперёд и Ахмоз заметил, что приближается любимый клиент.
— Ты вернулся, мой друг! — сказал Ахмоз, как будто ни клетки, ни её малолетних узников не существовало. — У меня как раз есть то, что тебе требуется.
Торадор смотрел в расширенные, полные слёз глаза дюжины оборвышей и сквозь туман в его голове поднимались вопросы. Заморгав, он поскрёб свою спутанную бороду. Ахмоз улыбнулся и протянул маленький кисет из свежевыделанной кожи. Торадор знал, что там содержалось, и жаждал схватить его и убежать отсюда прочь, забыться и забыть эти жалкие личики. Они напоминали ему слишком многое из того, что мешало уснуть и что он стремился забыть.