Спонтанные карнавальные шествия вихрятся с площади на площадь, из переулка в переулок. За очередным поворотом задорная тарантелла подхватывает Её, и кажется, унесет прочь. Тонкие пальцы впиваются в черную перчатку, в глазах – мольба: «Не потеряй! Не отпусти меня!». Ритм танца кружит обоих.
Комедианты дают представление дель арте прямо на улице, и Она смеется и печалится, как дитя, переживает за юных влюбленных, а когда пьеса подходит к счастливому финалу, от радости за них восторженно кричит и вдруг обнимает. Губы, как перышко, легко касаются картонной кошачьей щеки.
Над маленькой площадью неожиданно взлетает бессмертная увертюра к «Травиате». Фланирующие неподалеку маски мгновенно выстраиваются парами. Это флешмоб. Вокруг основного действа туристы тоже поддаются магии – начинают танцевать. Смотрит на них с восторгом белой зависти, разрываясь между постановочным зрелищем и искренней радостью самовыражения. На протянутую руку глядит с недоверием, качает головой, шепчет, что совсем не умеет танцевать. Прочь комплексы и условности! Ладонь уверено ложится на тонкую талию, направляя, подсказывая. Вести Её в танце – чуткую и чувственную – наслаждение.
А потом снова гондола, снова музыка, льющаяся отовсюду...
Не выдержал, отвалился от зеркала, с трудом переводя дух. Вон оно как бывает! С тоской взглянул в окно на нежащуюся на подоконнике в доме напротив кошечку. На нее всегда приятно было смотреть, вот только принюхаться не получалось. Домашняя избалованная киса во двор выходить считала ниже своего достоинства. И на ухаживания не реагировала. А ведь пытался из окна лестничной площадки с ней заигрывать. Спинкой подергала, хвостом махнула и скрылась в квартире. Гордая! Но, кстати, не расстроился совсем. Ну ушла и ушла. Кошек много.
Другое дело – Она. Знал ведь, всегда знал, что не стал бы, не захотел жить с кем-то другим, греть постель по зиме, подставлять голову под пальцы, ловя мимолетную ласку. И рыбку с тарелки выпрашивать, перебирая лапами по коленям, прижимаясь боком к груди, ненароком проводя хвостом по подбородку. Не будет Её, и проще украсть ту рыбку и дать деру от людей. Люди, они ведь разные. Да с Ней повезло, но к чему искушать судьбу?
Она – единственная! Пусть не своя, мысль пробилась в размышления и настойчиво позвала досмотреть до конца ретроспективу.
Целая ночь праздника, принадлежащая двоим. Усталое утро приводит в вестибюль отеля. Она сдает в ателье фотоаппарат, просит распечатать фотографии. Зависть к клерку, который смотрит на Неё, слушает Её слова, захлестывает петлей шею.
Но вот поворачивается и глядит в затянутые черной сеткой глаза.
- Ты... ты не проводишь меня?
Как отказать? Как лишиться этих мгновений? В пустом коридоре Она мешкает, но потом решительно отпирает номер. И тянет внутрь. Изящная рука касается резинки-крепления. Нет! Нельзя! И не сказать, не объяснить...
- Пожалуйста! – шепчут губы, они так близко. – Только сегодня. Вечером я улетаю.
Ей можно отдать все, бросить к ногам весь мир, свою жизнь. Но...
Бегство – единственный выход. Надрывный всхлип за закрывшейся дверью разрывает душу.
Остается, не ощущая усталости, бессмысленно бродить по праздничному городу и вспоминать, понимая, что больше никогда...
И вдруг – озарение. Она купила маску. Если отпустить кота... Но сначала тихонько пробраться в номер. Только бы успеть, пока она спит! Спешить! Спешить со всем безрассудством стремящегося сердцем, с отчаяньем безнадежно опаздывающего. И все же, надежда сильнее. Бесшабашный кураж заставляет выхватить с лотка цветочника алую розу. Продавец хмурится, но машет рукой. Это же карнавал, маскам здесь позволено многое.
Наверное, тот самый рок, что соединил случаем с серым кошаком, не торопится отворачиваться. Дверь в номер не заперта, а коты умеют двигаться бесшумно. Спящая, Она прекрасна. По-детски прижимается щекой к сложенным лодочкой ладошкам, скатившись на самый край кровати. Едва припухшие от недавних слез веки заставляют всколыхнуться чувство вины. Прости! Прости! Больше никогда!
Алая роза ложится на свободную подушку. Вес человеческого тела, придавливающего матрас, заставляет Её пошевелиться. Нет права делать это, но как не украсть мгновение хотя бы в мечте? Кажется, жизнь можно отдать за возможность прикоснуться к Ней. Но нельзя, нельзя! Слишком рискованно!
Вот и все. Ступай, серый бродяга. Ты свободен. Туманящееся самосознание еще успевает отметить мелькнувшего в оконном проеме кота.