Но поправиться не довелось. Не прошло и двух дней, как в одинокое обиталище своего помощника ворвался Калбхак. Был он взволнован и всклокочен, заразиться на этот раз не боялся и все время нес какую-то чушь о грозящей катастрофе. В гудящей от простуды голове Сиридина информация укладываться отказывалась, поэтому на смену удивлению от появления начальника очень скоро пришло желание поскорее от него избавиться. Но тут Калбхак произнес слова, заставившие Сиридина забыть и о болезни, и о раздражающем воздействии голоса старика:
- Так что, хватит тут разлеживаться, поднимайся и отправляйся в Ирландию! Больше все равно некому.
Сиридин старался ступать неслышно – вдруг кто-то все же есть в этом странном холодном подвале. Порученное ему дело он выполнил с честью – подновил отводящее заклятие на древнем кладе. А то ишь, чего людишки удумали: трубы канализационные менять, да еще на такую глубину зарылись. Еще чуть-чуть, и попало бы сокровище под ковш экскаватора. Но завтра этот самый ковш скользнет чуть в сторону, прямая траншея вильнет, а инженер, посмотрев на план, решит, что надо было просто обойти другие коммуникации. Управился Сиридин быстро и ладно, собой мог гордиться, так что посчитал, что имеет полное право немного поискать кой-чего и для себя. Не куда-нибудь ведь отправили, а в Ирландию, в сам Дублин! И вышел он из дольмена, чтобы клад защитить, аккурат возле Тринити-колледжа[3].
«Нет, вот если подумать, - размышлял барахольщик, - яйцеголовые, конечно, кладов в этих стенах не замуровывали. У них один клад – наука. Но ведь университет-то в заброшенном монастыре поселился. Значит, до того монахи здесь обитали. А мы уж знаем этих монахов! Вечно что-то припрячут то ли на черный день, то ли от Святой Инквизиции. В те времена много прятали. Наши могли и не уследить – при Паке-то все больше проказами развлекались».
И тут ход его размышлений нарушил тихий всхлип. Сиридин вздрогнул и остановился. Невидимый-то он, конечно, невидимый, но шаги ведь могут и услышать. Взгляд лепрекона обегал пустое пространство длинного едва освещенного коридора. Пол и стены, выложенные плиткой, не прибавляли этому месту уюта. Дверей по обеим сторонам было немного, но Сиридина они не интересовали – путь его лежал, как он полагал, в другое крыло здания, туда, где почти семьсот лет назад располагался монастырь. Всхлип повторился, и тут отважный искатель сокровищ заметил, что одна из безликих белых створок приоткрыта. Наверное, не будь Сиридин любопытным, он бы и клады новые найти не пытался. Но если уж что в крови, то никуда не денешься. Лепрекон на цыпочках подкрался ко входу в неизвестность. Взору его открылся небольшой зал. В дальнем конце, ярко освещенные огромными подвесными лампами стояли несколько каталок. На каждой из них неподвижно лежало что-то закрытое простыней и очень напоминающее человеческой тело. Одну из стен помещения занимал картотечный шкаф, похожий на тот, что Сиридин каждый день видел в конторе Калбхака-книжника. Вот только предназначен он был явно для великана – да в каждый такой ящик с десяток лепреконов поместится! Или один человек... Прямо от двери вдоль стены тянулся длинный белый тонконогий стол, уставленный какими-то приборами и разной химической стеклотарой. У стола толпились призраки. Точнее, они сосредоточились не у всего стола, а вокруг худенькой девушки, что сидела, уронив голову на руки, и тихо плакала. А еще в этом зале было холодно. Очень холодно, даже холоднее, чем в коридоре или дольмене. Сиридин не удержался и чихнул. Девушка вздрогнула и вскинула голову. Лепрекон замер, зажав нос, чтобы, не приведи Оберон, еще один предательский чих не вырвался наружу. Но глаза девушки расширились от изумления. Смотрела она прямо на незваного гостя. «Вот ведь уставилась! – пронеслось в голове Сиридина. – Прям будто видит меня!» И тут же, словно в подтверждение его слов, девушка шмыгнула носом и спросила:
- Ты кто?
Барахольщик даже оглянулся, нет ли кого за спиной. Там никого, разумеется, не оказалось. И он понял, что попался! Надо же было умудриться забыть про невидимость! Теперь вот придется этой девчонке глаза отводить да мозги промывать. Обидно!
- Ты кто такой? – повторила свой вопрос девушка. А один из призраков – эдакий разгильдяй в кожаной косухе и с мотоциклетным шлемом под мышкой – отлепился от стола, подплыл к лепрекону почти вплотную и похлопал его по плечу. Ну, фигурально выражаясь, конечно.