- Ну, надо же! – возмутилась девушка, приглядевшись к одной из полок. – У них тут такие сокровища пылятся, а мы со всяким старьем мучаемся! – потом присмотрелась и задумчиво добавила: - А может, как раз новое и завезли...
При слове «сокровища» Сиридин чуть не разорвался надвое между барахольщиком в своей душе и искателем. И если б веселый хвостик на затылке Кейси не увлек его снова вперед, не досчитались бы людишки какого-нибудь ценного артефакта. Но лепрекон просто не мог сопротивляться той непонятной силе, что заставляла его двигаться вслед за девушкой.
Потом обжитые места закончились и начались завалы, судя по всему давным-давно сюда снесенных сломанных столов и стульев, скелетов безнадежно устаревшего оборудования и прочего хлама, по каким-то невнятным причинам не вывезенного из здания. Здесь уже было пыльно, царил полумрак, пахло плесенью. И вот наконец сырой сводчатый коридор закончился и обозначился провал крутой каменной лестницы. Фонарей там не было и в помине, а тусклые редкие лампочки под потолком импровизированной кладовки не считали своим долгом освещать еще и какой-то подозрительный спуск в глубь Земли.
Сиридин и Кейси переглянулись. От ступеней веяло манящей тайной, предвкушением открытий, но и то и другое надежно прятала в себе коварная тьма.
- Логан! – требовательно позвала Кейси. – А светиться ты случайно не можешь? Я где-то читала, что бывают светящиеся призраки.
- Я их сам придумал! – фыркнул Оскар.
- Жаль, - вздохнула девушка.
Искатель тоже вздохнул, а потом вызвал волшебный светлячок, замерцавший лиловым светом под сводом пролета. Ох и попадет ему, если кто прознает, но и так уже за ним грешков не меряно в этой вылазке – одним больше, одним меньше. Не останавливаться же сейчас, когда цель кажется такой близкой!
Кейси запрыгала от восторга. Сиридин галантно пропустил девушку вперед, прямо под круг неяркого света, а сам стал спускаться следом, придерживаясь рукой за стену.
Лестница казалась бесконечной. Они все шли и шли, а склизкие ступени продолжали ложиться под ноги. Казалось, этот путь ведет в центр Земли. Становилось все более влажно и зябко. Пару раз Сиридин чихал, чем, похоже, здорово пугал Кейси. Но девушка не подавала виду, что ей страшно, и упорно двигалась вперед. Что-то новое появилось в ней, пока они преодолевали бесконечную лестницу – какая-то сила, возникшая, казалось, из древних способностей Говорящих, целеустремленность, наполненная ее собственной сокровенной магией. Теперь уже ничто не смогло бы отвлечь лепрекона, оторвать его от созерцания спины Кейси. Задумайся Сиридин, и вспомнил бы, наверное, что вот так же предки его шли за Обероном к великим целям монарха, подчиняясь той же волшебной властности. Но он не думал ни о чем, лишь шел и шел за девушкой, а душу его наполнял восторженный покой. Все было правильно, так, как должно было быть. Даже призраки, казалось, это почувствовали и примолкли. Не шумел и не хихикал по каждому пустяку Логан, не язвил в адрес спутников Оскар. Чудесный лиловый свет охранял девушку от мрака подземелья и служил путеводной звездой остальным.
Наконец, спуск закончился. Светлячок выхватил часть ровной площадки, тонущей в вечном мраке. Казалось, в глубоких тенях прячутся злобные стражи этого места. Сиридин не удивился бы, узнай, что его величество специально оставил здесь какие-то охранные сущности, чтобы не подпустить к волшебной двери кого попало. И Кейси вдруг задрожала и снова превратилась в маленькую напуганную девчушку – и не скажешь, что студентка, а тем более медиум, который даже мертвецов не боится. Магия ее, что упорно вела их всех к этому месту потонула во тьме, и Сиридин на мгновение чуть не задохнулся от мысли, что все было напрасно и нет никакой двери в лето. Но ведь он был искателем! Он не мог отступить! Лепрекон сделал шаг вперед, стал рядом с Говорящей и поднял светлячок повыше.
Она была здесь. И это была именно Она. Уж волшебную-то дверь в страну вечного лета хранитель кладов ни с чем не спутал бы – он очень внимательно разглядывал картинки в старой тетради. Правда, за столетия медные узоры на дубовой панели потемнели, покрылись патиной и пылью и местами стали совсем неразличимы. Поэтому определить по одному внешнему виду, главная ли это дверь, или она откроет проход только для него одного, Сиридин не мог. Но был уверен, точнее, почти уверен, что его ключ обязательно окажется самым-самым. Ведь не просто так сопутствовала ему удача и с этим заданием, и с поисками. А чудесный весенний день в не менее чудесном парке разве не был знамением? Ничто не могло бы убедить барахольщика в обратном, когда он, затаив дыхание, вставил в замочную скважину свою драгоценную находку. Сиридин очень боялся, что в этом сыром подземелье замок мог заржаветь и уже не поддаться, но ключ, хоть и посопротивлявшись немного, повернулся, заскрежетал механизм. Дверь, словно только язычки ее и удерживали, сразу же начала открываться внутрь с протяжным душераздирающим скрипом. А за ней светило солнце, пели птицы, журчал ручей, шелестел эльфийский лес и... стоял Пак.