Тед недоуменно взглянул на него.
– Я связался по радио с главным компьютером системы Гражданской обороны в Вашингтоне. – Джефф еще не выяснил, как Тед относится к обитателям Миров, и решил пока не рисковать понапрасну. – Мне удалось узнать, где находится склад вакцины. Это такое лекарство от чумы.
– А ты не мог бы... – Тед непроизвольно повернул голову в сторону веранды.
– Нет. Ей уже ничто не поможет.
– Как же получилось, что никто не знал об лекарстве раньше?
– Его разработали слишком поздно. Все старые люди умерли, и некому оказалось его распределять. Средства массовой информации оказались уничтоженными в первую очередь, так что не было возможности даже просто объявить людям, где находятся склады.
– Погоди-ка, – сказал Тед, – но ведь тоже не можешь рассказать об этом всем и каждому!
– Некоторым могу. Таким, как ты. Не верующим. Имеющим привычку задумываться о завтрашнем дне. Остальным буду говорить, это – лекарство от тифа. Или еще что-нибудь совру.
– Да-а, – сказал Тед. – Дела. Если я протяну еще пару лет, люди начнут задумываться.
– Верно. Даже члены твоей семьи начнут на тебя смотреть косо. На твоем месте я бы запас, где-нибудь в лесу самое необходимое, а потом симулировал бы чуму. Уйдешь однажды ночью из дома, и все. Многие заболевшие так и поступают. Найдешь себе другое место и начнешь жизнь сначала.
– Тяжелая будет жизнь.
– Выбор за тобой. Вакцины у меня сейчас хватит на двадцать тысяч человек. За следующие несколько лет я сделаю прививки почти всемв здешней округе. Надеюсь, раньше или позже люди поймут, что чума – вовсе не благословение Божие, а всего лишь болезнь, болеть которой совсем не обязательно. Но первым из тех, кто доживет до двадцати пяти, придется потом, нелегко. Они выступят против заветов Чарли.
Тед медленно кивнул, соглашаясь.
– Наверно, я сделаю вот как. Сначала последую твоему совету, уйду с фермы. Поболтаюсь где-нибудь несколько лет, а потом вернусь. Скажу чтосильно болел, потерял память, долго ничего не соображал. А потом почему-то выздоровел.
– Это может сработать. – Джефф пододвинул к себе сумку, вытащил оттуда пистолет для инъекций – Ну вот, ты первый. Остальные – после обеда.
Остаток дня они с Тедом провели на улице в тщетных попытках починить запасной насос. Там полетела пластмассовая прокладка, а заменить ее оказалось нечем. В конце концов Джефф сунул обломки прокладки в карман, пообещав найти где-нибудь такую же.
Он чувствовал себя не в своей тарелке, поскольку был единственным из окружающих, кто ходилв одежде, но ему очень уж не хотелось обгореть на солнце. Приятно было смотреть, как работают и играют члены этой семьи. Двухголовый младенец все-таки умер; его мать уже успела успокоиться. Джомми играл в мяч с малышами. Те, по малости лет, не могли кидать мячики очень сильно, поэтому Джомми вполне справлялся одной рукой. Двое мальчиков, болевших тифом, уже выздоровели и могли выполнять несложную работу по дому.
– Кто здесь останется за главного, когда ты уйдешь? – мягко поинтересовался Джефф, когда они разбирали насос.
– Думаю, Мэри Сью. Ей уже семнадцать.
– Но не слишком умна, кажется?
– По правде говоря, круглая дура. Ч-черт! Тед с силой налег на гаечный ключ. – Слушай, а почему бы тебе не взяться за это?
– Что-о?
– Почему нет? Ты пришелся здесь ко двору. Ты знаешь так много, как никто другой. И всегда можешь найти и прочитать нужную книгу, в которой написано про то, чего ты не знаешь.
– Но мне надо сделать прививки еще очень и очень многим, поэтому я должен постоянно переезжать с места на место.
– Не вижу, зачем. Каждый второй из тех, кому ты собираешься впрыснуть это лекарство, прихлопнул бы тебя на месте, если бы только догадался о твоих планах. Значит, ты им ничего не должен.
– Верно. Но попробуй заглянуть дальше, на перспективу. Что станет со мной, когда я сделаюсь по-настоящему старым? Если все вокруг останется таким, как оно есть сейчас? Я ведь могу протянуть еще пятьдесят лет. А могу и сто, как жили до войны.
– Сколько же тебе лет теперь?
– Тридцать пять, – после небольшой заминки ответил Джефф.
– Интересно, кто старше: ты или старик Микки из Диснейленда?
– Кажется, он помладше меня. Но он не знает точно, когда родился. Я с ним разговаривал как-то раз.
– Знаешь, а я однажды видел своего прапрадедушку. Ему тогда было сто двадцать. Не уверен что хотел бы дожить до его лет. Он едва передвигался. – Тед затянул последний болт. – такая перспектива действительно меняет отношение к миру. Я ведь тоже могу прожить еще сто лет. Надо же. – Он растерянно покачал головой и присвистнул.