Больше недели мы ежедневно летали в Нью-Йорк. Наконец, после долгих поисков, в госпитале Бельвью удалось обнаружить еще неразграбленный резервный склад медикаментов и медицинских принадлежностей. Охранный купол Фридман легко вскрыл с помощью взрывчатки. На то, чтобы перебросить в лагерь прорву лекарств и оборудования (количество, которого хватило бы на медицинское обеспечение небольшого городка в течение многих лет), ушли почти целые сутки.
В первые же дни перед нами встала проблема обучения. Конечно, Том Смит был блестящим преподавателем и администратором, но выяснилось, что мы отчаянно нуждаемся в специалисте по истории образования: в Ново-Йорке никто и никогда не учил детей по книгам. Там выросло уже несколько поколений, для которых главными инструментами начального обучения были видеокубы, базы данных и компьютеры, – безгранично терпеливые учителя, индивидуально приспосабливавшиеся к каждому ученику с помощью сложной системы обратных связей Я успела закончить девять классов, прежде чем мне впервые попался на глаза текст, содержащий голую информацию, не допускающий привычного обмена вопросами, набранными на клавиатуре, и ответами, появляющимися на экране И мне потребовалось защитить докторскую диссертацию и попасть на Землю, чтобы увиден первую в своей жизни настоящую книгу, напечатанную на бумаге.
В один из наших набегов на Нью-Йорк мы побывали в Гринвич-Виллидж; там нас ожидал настоящий подарок судьбы: неразграбленная букинистическая лавочка, специализировавшаяся некогда на торговле старинными школьными пособиями.
Трижды в неделю я проводила уроки английского, в основном чтение и письмо. Нельзя сказать, что мне удалось добиться ошеломляющих успехов. Сколько себя помню, всю жизнь читала со скоростью больше двух тысяч слов в минуту, поэтому обучать запинающихся детей читать по слогам стало для меня настоящим мучением. К тому же моя торопливая скоропись мало чем отличалась от каракулей моих учеников. Пришлось заново осваивать каллиграфию по прописям, а затем, буква за буквой, трудолюбиво вдалбливать её в детские головы. Бедняжки сначала взялись за дело с большим энтузиазмом, но очень скоро мои уроки им наскучили. Иногда они даже засыпали и приходилось шлепать их, чтобы разбудить. Тем из нас, кто преподавал практические дисциплины, повезло больше.
Температура воздуха так ни разу и не упала ниже нуля, но мы все же соблюли предписанную осторожность и не высаживали растения в течении первых трех недель. За это время мы распахали и удобрили всю бейсбольную площадку, а затем доставили с «Мерседеса» рассаду. То был торжественный день. Каждому выделили небольшой участок сада под персональную ответственность. Для тех, кому предстояло специализироваться в сельском хозяйстве, мы организовали общие обязательные работы.
Забавно. Одна девчушка как-то заявила, что ее тошнит при одной мысли о том, что ей придется съесть хоть что-нибудь, выросшее на навозе. Все остальные посмеивались над ней, но я заметила, что два-три юных крота всерьез чесали затылки, обдумывая эту проблему.
Для связи с шаттлом и Ново-Йорком в лагере установили удаленный терминал; я стала выкраивать по часу ежедневно на свои демографические задачи по старт-проекту. Занятия этой работой доставляли мне удовольствие, а вдобавок я чувствовала себя жутко добродетельной, делая нечто, приятное Дэну. Каждый день я по несколько минут разговаривала с ним и с Джоном перед тем, как открыть канал связи для других переговоров.
Терминал был стандартным связным устройством, где конструкцией не предусматривалась сенсорная панель обратной связи, поэтому для обучения он не годился. Но я объяснила Индире, как получать доступ к различным данным; вскоре ее стало почти невозможно оторвать от клавиатуры. Набор не представлял для нее трудности, хотя последний раз она садилась за компьютер много лет назад, поэтому очень скоро она уже пользовалась библиотекой Ново-Йорка не хуже любого из нас.