Но прежде, чем подать документы на регистрацию, Марианна предложила, чтобы в их семью Вошел Джон Ожелби, к которому они оба были сильно привязаны. Дэниел обдумывал этот вопрос несколько недель. Хотя Джон был ему ближе родного брата, но черт побери, не может же мужчина жениться на мужчине! Подобные отношения никак не укладывались в его голове. Его родители были самой обычной супружеской парой. Перед лицом Господа нашего будете вы мужем и женой, пока смерть или пресыщение не разлучат вас. Аминь! Все остальное Дэниелу казалось неправильным.
О’Хара подняла его на смех. Она спорила с Дэном до хрипоты, пока тот не дал свое согласие. О сексе разговора не было: Андерсон знал, что однажды Джон с Марианной уже пробовали и ничего не вышло. Мысль о том, что соперничества в этой области не предвидится, повлияла на окончательное решение Дэна. О’Хара, похоже, придерживалась другого мнения. Андерсон был старше ее на девять лет, но в области секса она могла дать ему сто очков вперед.
Так или иначе, случилось то, что должно было случиться. Джон Ожелби, сорока двух лет от роду, физически неполноценный ирландский католик, получивший самое строгое воспитание, помимо давнишней неудачи с Марианной, имел на своем счету еще две столь же неудачные попытки с дублинскими проститутками. Тридцать лет единственным сексуальным партнером ему служило его собственное воображение. Непритязательный обряд вступления в брак сделал его совершенно другим человеком.
Дэниел внезапно обнаружил, что его положение изменилось. Фигурально выражаясь, в семье ему была отведена скорее женская роль. Первую неделю после свадьбы Марианна провела с Джоном Ожелби, в его комнатке на уровне с тяготением в четверть земного, откуда они периодически совершали вылазки в гимнастический зал с нулевой гравитацией. Маленькие раздевалки в зале были оборудованы отличными замками.
Поскольку Джон не мог долго переносить нормальную силу тяжести, их семье пришлось вести «кочевой» образ жизни. Марианна по нескольку дней жила то у Дэна, то на уровне с низкой гравитацией, либо по своему выбору, либо уступая желанию одного из своих мужей. Обедать они обычно ходили втроем. К своему удивлению, Дэниел обнаружил, что совсем не ревнив.
Прежде О’Хара проходила усиленную подготовку в области американской административной системы и системы управления наукой; она надеялась получить место в ведомстве по связям между США и Мирами. Теперь об этом говорить не приходилось.
Ее приняли, с испытательным сроком, на должность младшего администратора в Управление Ресурсами. Считалось, что она проходит дополнительную стажировку. На самом же деле все сводилось к тому, чтобы быть на подхвате у тех, кому пока не был положен собственный ассистент. Работа в Управлении дала Марианне возможность разобраться в реальной ситуации, сложившейся в Ново-Йорке. Ситуация оказалась – туши свет!
Как-то, в пятницу, они с Джоном и Дэниелом прогуливались по парку. Джон был вынужден хотя бы несколько часов в неделю проводить в условиях нормальной гравитации, иначе прогрессирующая миастения заставила бы его постепенно переходить все ближе и ближе к оси нулевого тяготения.
– Я потихоньку начинаю снова привыкать к отсутствию горизонта, – сказала О’Хара.
Они присели отдохнуть на скамейку у озера. Расстилавшаяся перед ними неподвижная водяная гладь, слегка изгибаясь, уходила вдаль и терялась там в туманной дымке. Прищурившись так, чтобы глаза не слепил блеск искусственного солнца, можно было легко различить контуры противоположного берега.
– А мне к этому привыкнуть не суждено, – невесело отозвался Андерсон.
Рядом, почти у самого берега, лениво плавала утка. Ожелби щелкнул пальцами и поманил птицу.
– Оставь ее в покое, – нахмурилась О’Хара, – не дразни бедную тварь.
– А кто дразнит? – Джон полез в карман, выудил кусок рисового кекса и бросил на траву. Утка тут же выбралась из воды и принялась его клевать. – Надо делиться с братьями нашими меньшими. – Речь Ожелби была невнятной, глаза блестели от принятых им лекарств.
– Недалеко то время, когда ты пожалеешь, что не сохранил этот кусочек на черный день, – сказала Марианна. – Очень скоро девониты поставят всех нас на уши.