Малинин, замотанный в одеяло, сидел на кухне, пил жаропонижающее и читал самоучитель по сельскому хозяйству, периодически зевая. Допив кружку до конца, он почувствовал себя лучше – и читать стало легче. Он дошел до раздела, посвященного культурным растениям.
«Хлеба бы сейчас», – подумал он, глядя на нарисованные на первой странице буханку Бородинского и нарезной батон. В минимаркете хлеба не было – нужно было идти в специальные хлебные лавки. Любил он и ржаные мучные изделия, и пшеничные: пирожки, лепешки, хлебцы, пироги, круассаны, простой хлеб и много чего еще.
Сладко зевнув, он посмотрел на часы: четыре часа двадцать две минуты. Это означало, что на сон оставалось менее четырех часов. Он решил, что чтения для этой ночи достаточно – и пошел обратно на диван, надеясь, что лекарство будет действовать достаточно времени, чтобы он смог проспать до звонка будильника.
Проснулся он за четыре минуты до будильника, так как кто-то усердно стучал в дверь. К боли в горле прибавился насморк – и открывать совсем не хотелось. Последняя цифра на электронном будильнике сменилась: семь часов пятьдесят семь минут. Миша потер лицо, движениями изобразив умывание, практически скатился с дивана, медленно обернулся одеялом и, выключив будильник, зашагал в сторону стоявших за дверью гостей. Выйдя в коридор, он увидел за шторкой и стеклом два силуэта. Люди за дверью что-то обсуждали и уходить совсем не собирались. Миша недовольно поплел открывать. Отдернув занавеску, он повернул ручку – и подтолкнул дверь вперед.
Перед ним стояли двое невысоких людей в дешевых костюмах, удивленно посмотревшие на массивную закутанную в одеяло фигуру с недовольным выражением лица.
– Доброе утро, – севшим голосом поздоровался Миша, хмуро глядя то на одного, то на другого. Он чувствовал себя неважно, но старался вести себя максимально дружелюбно – Чем могу помочь?
Те двое растерянно переглянулись.
– Селянов? – вдруг спросил один из них. Он был поплотнее телосложением, с короткой стрижкой. – Петр Иваныч? Вы моложе, чем нам говорили.
– И ростом… Повыше, – добавил второй, плешивый, с бородой.
Миша прочистил горло.
– Петр Иваныч уехал, – сообщил он. – Теперь я тут живу.
Первый посмотрел на второго. Тот пожал плечами.
– Мы тут подписи собираем, – начал первый. – Опрашиваем фермеров, к какому городу они хотят присоединиться: к нашему славному Восточному или… – он поморщился. – Или к Западному. Доставай! – обратился он ко второму.
Тот полез в карман – и вытащил оттуда сложенный лист бумаги. Расправив его, мужчина протянул лист хозяину дома.
– Я тут приболел немного, – сказал фермер. – Давайте в другой раз? А то сами чихать начнете еще.
– Пф! – отмахнулся первый. – Мы сельским медом пропитаны! – похвастался он. – Вот уже сорок лет даже насморка не было! Нас простудой не заразить! На! – держал он перед Малининым лист для голосования.
Сдавшись, Миша неохотно взял лист: на том были написаны фамилии фермеров, справа от которых располагались два квадрата, подписанные как «Восточный» и «Западный». В некоторых квадратах на листе уже были проставлены галочки.
Первый достал из кармана ручку – и протянул Малинину:
– Поставьте галочку, где считаете нужным, – сказал первый. – Но мы все же рассчитываем, что вы сделаете разумный выбор, – подмигнул он Мише.
Тем временем фермер уже нашел фамилию Селянова в списке.
– Нет, – сказал он, шмыгая носом. – Вы уж простите, – вытянул он руку вперед, возвращая бумагу, – но я не буду голосовать.
Лист назад не взяли. Вместо этого удивленный первый спросил:
– Почему это?
Миша утомленно опустил руку.
– Много причин, – ответил он. – Начнем с того, что я не Селянов.
Второй махнул рукой:
– Да ладно! Если проголосуете за Восточный, то мы сделаем вид, что этого не узнали!
– Цыц! – бросил в товарища первый и постучал себе по лбу. – Головой-то думай, что болтаешь!
Второй виновато уставился в пол, а первый вновь обратился к Мише, пытаясь сгладить ситуацию:
– Этот раньше в местном юмористическом клубе хотел выступать, – кивнул он на второго, – но его оттуда за глупые шутки поперли быстро! – смеялся он. – Вечно отчебучит что-нибудь – все вокруг в шоке! Так это, – продолжил он, – фамилия – это дело десятое. Главное, чтобы хозяин дома голосовал! Мы же с участков собираем подписи. А раз тут живете вы, то и участок ваш. У вас ведь документ о владении фермой есть?
– Ну, да, – ответил Малинин. – Есть.