Выбрать главу

– Я вас догоню, – сообщил он чиновникам. – Давайте присядем, – указал мэр на первый ряд, когда в зале уже почти никого не осталось, а выходившие последними зрители были уже у выходов.

Когда они сели, Черников спросил:

– Так что же у вас за разговор?

Миша заговорил тихо:

– Я недавно был в Восточном, – начал Малинин. – И мне рассказали историю о том, что произошло двадцать лет назад между вашими городами. Но мне почему-то не до конца верится, что все было именно так. Я знаю, что вы были в центре событий – и, думаю, у вас есть своя версия той истории.

– И что же вам рассказали? – спросил Алексей Николаевич.

– Что вы хотели присоединить все фермерские земли себе, в то время как Павлов предлагал разделить их пополам, – ответил Миша. – И из-за этого случился конфликт, длящийся двадцать лет. Неужели все так и было?

Черников недоверчиво посмотрел на Малинина:

– А зачем вам это все знать? Вы ведь только приехали сюда, а такими вещами интересуетесь.

И тогда Миша сообщил ему, зачем он приехал. Поделился с ним той же историей, которую поведал Ларисе Борисовне и Заболотному. По мере того, как Черников узнавал все больше, недоверие в его глазах таяло, сменяясь удивлением.

– И вот я узнал, – заканчивал Малинин свой рассказ, – что братские когда-то города враждуют, в то время как и Западный, и Восточный даже основаны одним и тем же человеком! И враждуют из-за земли и из-за конфликта, по сути, двух людей: вас и Павлова. Жители целых городов противостоят друг другу, потому что что-то помешало вам договориться. И у меня есть странное чувство, – сказал Малинин, посмотрев на пустую сцену, – что, может, я должен какую-то роль тут сыграть.

Мэр молчал. Как и Миша, который смотрел на него и ждал ответа.

– Если все то, что вы рассказали, – прервал Черников молчание, – является правдой, то я никогда не встречал таких людей. Да, на моей памяти люди шли на разное, чтобы что-то кому-то доказать, но подобных историй я не слышал. Ладно. Раз уж вы были столь откровенны, то и я отвечу тем же, – он оглядел актовый зал в поисках других людей, но там были только они с Мишей. – Мы с Сергеем Павловичем были лучшими друзьями еще с Детского сада, – заговорил он негромко. – Про таких говорят: «Не разлей вода». Он мне как родной был, – с печалью в голосе произнес Алексей Николаевич. – Братьев у меня не было, но был Серега – и мне этого хватало. И так до седьмого класса. К нам в школу новенькая девочка тогда пришла. Вика ее звали. Викуля, – вздохнул он. – Я поскромнее был, чем Серега. Он и в драках за меня заступался, и во все авантюры первый лез. Я признался ему, что Вика мне нравится. По секрету доверил, как другу лучшему. А через неделю узнал, – холодным голосом молвил он, – что Серега ей все рассказал, а она смеется у меня за спиной. Я и облил Серегу грязью из ведра при первой же встрече. И ушел. Мы с ним больше не общались с тех пор, – вновь говорил он с тоской. – Когда я узнал, что он пошел в политику, я решил утереть ему нос, – он потряс кулаком, – и тоже в политику пошел. Решил, что какого бы поста тот ни добился – я займу пост выше. Как бы высоко тот ни поднялся, я поднимусь выше. И мне нужны были все те фермерские земли, чтобы показать, что я лучше него и чтобы получить более высокий пост. А на деле не нужен был мне никакой пост, – признался тот. – Я просто хотел Сережку обогнать.

– И с тех пор горожане друг с другом – как кошка с собакой? – спросил фермер.

Мэр поджал губы.

– Это мы с Сережкой гадости своим горожанам говорили: я – про восточных; он – про западных. Все, чтобы всех между собой поссорить. А люди доверчивые, верят властям. Я этим не горжусь, Миша, но что сделано, то сделано.

Миша и не представлял, что личная обида могла поссорить два города.

– И Павлов не пытался помириться? – продолжал задавать вопросы удивленный рассказом Миша.

– Ни разу, – тот сверкнул глазами. – Даже не извинился.

Малинин решил, что раз корень конфликта городов кроется в старом конфликте их мэров, то если помирить мэров, то и отношения между горожанами можно было бы наладить. В прошлом Малинин уже выполнял роль миротворца – и он решил попытаться и тут сделать то, что было в его силах.

– А если бы извинился? – осторожно спросил фермер. – Если бы он признал, что был не прав? Вы бы его простили?

– Он не стал бы извиняться, – бросил Черников. – Хотел бы – за двадцать лет успел бы.

– А если бы? – не отступал Малинин. – Окончание вашего с ним раздора могло бы помирить множество людей, которые плохо относятся друг к другу без причин.

– Я не знаю, Миша, – покачал тот головой – и посмотрел на часы. – Мне пора идти, – сообщил Черников. – Прошу прощения, – он, спешно поднявшись со своего места, направился к выходу из актового зала. Малинин не пытался его остановить, вместо этого еще несколько минут обдумывая услышанное, в одиночестве сидя в актовом зале на первом ряду.