– Анастасия Михайловна!
Он прислушался, оглядел дом: вроде, не рушится – уже хорошо.
– Есть кто дома? – снова спросил громко, в надежде, что хозяева его услышат. – Это Миша! Малинин!
Он вздохнул. Птица, пролетавшая над пустынными полями, недовольно вскрикнула несколько раз, негодуя то ли из-за нерадивых хозяев фермы, оставивших на полях одни сорняки, то ли из-за шумного гостя, посмевшего нарушить привычную тишину. Обернувшись на клич пернатой путешественницы, Малинин вновь обратил свой взор на поля. Оставив сумки у дверей, он спустился вниз по лесенке – и зашагал к полю слева от себя. Ни калитки, ни ворот у хозяйственных угодий фермы не было. Ограда представляла собой незаконченный квадрат, пустой участок которого, располагавшийся напротив дома, служил входом на поле. Оказавшись за оградой, Миша остановился, разглядывая верхушки желтеющих деревьев на другой стороне поля; деревьев, за которыми начиналась дорога; дорога, по которой к нему однажды приедут гости, которых он очень ждет. «А, может… Нет, вряд ли», – Миша подумал о гостях, которых ждать здесь было бесполезно, но было бы просто замечательно, появись они здесь однажды. Не сейчас, разумеется, когда на ферме – шаром покати. Нет. Позже. Когда он засеет… «Нет, сначала вспахать надо, конечно. Или как там в пособии было написано?» – задался вопросом он.
– Главное сейчас, – проговорил Миша, обращаясь к полю, – это чтобы от тебя польза была. И будет! Обязательно будет!
Миша мысленно сформулировал: когда здесь будут настоящие фермерские угодья, а не «коробка», то можно будет встречать гостей: и ожидаемых, а может, и тех, которых ждать здесь было бессмысленно.
– Эй! – прервал голос из-за спины поток его мыслей.
Малинин обернулся: со стороны дома, спустившись с крыльца, на Мишу смотрело двуствольное ружье, а вместе с ним – целившийся им в сторону Малинина человек: хмурый усатый мужчина небольшого роста в ковбойской шляпе, из-под которой виднелись изрядно поседевшие темные волосы. Поверх выцветшей рубашки в бело-синюю клетку на мужичке был надет синий комбинезон с лямками, а на ногах – стоптанные кроссовки.
– Вы, наверное, Петр, – начал Миша, слегка опешив. – Меня зовут…
– Молчать! – скомандовал мужичок. – Руки вверх, сопляк!
Миша нахмурился, но послушно поднял могучие руки над головой.
– Вымахал как, – проворчал мужичок. – Бандит очередной! – сплюнул он на землю. – Вам уже сказали, чтобы от нашей фермы подальше держались, а вы опять претесь сюда! В прошлый раз двух громил прислали. Налоговиками те прикинулись, но я их сразу раскусил! – улыбнулся он ехидно, продолжая целиться в Малинина. – А теперь еще большего бугая пригнали! Я вашей шайки не боюсь!
«Кажется, не так уже не права была Маргарита Сергеевна», – грустно подумал Малинин.
– Да не бандит я! – сказал Миша. – Я Миша Малинин. Я вашу ферму купил.
После этих слов взгляд вооруженного мужичка стал еще злее – и он поудобнее взял ружье.
– Купил! – он опять плюнул на землю. – Лживые бандиты! Это моя ферма! – закричал он. – Пшел вон с моей фермы!
Позади мужичка скрипнула, а затем хлопнула дверь. Подбоченившись, у двери стояла пожилая женщина в длинном розовом платье в белый горошек. Она с упреком смотрела на мужа.
– Петя! Ты опять? – возмутилась она.
Взгляд Петра прекратил пылать огнем в сторону Миши, испытавшим облегчение: это была Анастасия Михайловна Селянова, хозяйка фермы. Малинин узнал ее голос.
– Что? – проворчал Петр. – Опять бандиты пришли! – показал он дулом ружья на Мишу, который тотчас передумал опускать руки.
– Вас как зовут? – крикнула Анастасия гостю.
– Малинин Михаил Александрович, – отозвался тот, назвав полное имя, посматривая то на Анастасию, то на ружье.
– Петя, дорогой, убери ружье! – крикнула она мужу. – Этот мальчик у нас ферму купил.
Мужичок медленно опустил дуло ружья вниз – и недовольно буркнул:
– Ферму он купил, видите ли.
Пока Миша, наконец получивший возможность опустить руки вниз, пытался понять, что сейчас произошло, Анастасия воскликнула:
– Идите оба в дом! Я обед приготовлю.
Пока Селянова готовила трапезу, Петр Иванович по ее указанию проводил по дому экскурсию для гостя. Изнутри дом выглядел стабильнее, чем снаружи. Осматривания потолок и стены, Миша не нашел ни трещин, ни дыр. «Хоть что-то менять не придется», – воодушевленно посчитал гость. Помимо состояния каменной части дома, Миша подметил пыль. Много пыли, которую, казалось, не убирали годами, была на всем: вазах, в которых ничего не было поставлено; висевших на стенах картинах и фотографиях, включая фотографию с четырьмя людьми; столах и полках шкафов, настоящий цвет которых можно было узнать только лишь по отпечаткам стоявших на них когда-то предметов; квадратном телевизоре возрастом, наверное, не младше самого дома. Если пройти от входа в дом до конца коридора, то слева за поворотом была просторная гостиная с украшенной массивным ковром стеной, а также с телевизором и шкафами вдоль противоположной стены; с накрытым красным узорчатым покрывалом черным диваном напротив телевизора; с голым деревянным полом коричневого цвета под ногами; с несколькими светильниками вдоль тех стен, где не было шкафов; с широким окном, выходившим на сельскую дорогу от дома; со стоявшей на полу длинной и тонкой вешалкой для одежды у выхода из гостиной, куда Петр повесил свою шляпу. Напротив гостиной располагалась кухня, заставленная давно не мытой посудой; с подкоптившимися когда-то белыми шкафами; со старой кухонной плитой и микроволновой печью той же марки, что и телевизор, а также с только что вымытым обеденным столом. В деревянную колонну, вместе с лестницей разделявшую гостиную и кухню, были вмонтированы уборная, где, Миша надеялся, было чище, чем в остальном доме, и подсобное помещение, где хранились инструменты. На втором этаже, по словам Петра, друг напротив друга располагались спальня и ванная комната. Когда Миша отпросился помыть руки и умыться с дороги и пошел вверх по лестнице в сторону заканчивавшегося окном коридора, он ощущал на себе недоверчивый взгляд Селянова, словно бьющий в спину током, но не обернулся. К удивлению Малинина, в ванной было довольно чисто. А вот вода была только холодная. Анастасия сообщила, что горячую отключили после того, как Петр несколько лет назад прогнал с фермы представителей ЖКХ, приняв их за очередных бандитов, желавших отобрать его ферму.