Тут Михаил мне кивает — я достаю из сумы у ног 30 кожаных папок.
Развязал одну царь да взгромоздился на стол. Поближе купчишек подозвал и ну им листочек за листочком показывать и объяснять что-то начал. От туда только и слышалось — противоположный водный поток, производительность, другие мудреные слова.
Потом всё обратно сложил и говорит купцам — кто 1000 р. даст того и папочка. Все разобрали — ещё просили — царь деньги взял и пообещал, буду послезавтра уезжать — готовы будут. На те деньги, что вы мне дали товар отвесьте — и список подал те порассматривали заказ, в затылках почесали.
Найдём, сказали, всё что надобно, за те же деньги. Ну и ладушки сказал царь, а теперь другой вопрос.
Еду я не просто так, сами понимаете. Дела впереди у меня большие.
Помощники мне нужны образованные и верные — от каждого из вас кто решится.
И передаёт по кругу бумагу и передаёт по кругу бумагу с подписью батюшки своего.
Мол, разрешает он своему сыну для своей безопасности от террористов подлых создать и возглавить во славу России Русскую Специальную службу.
Пусть не смущает, мол, вас его возраст — его слово — моё слово, его подпись моя подпись. Решение остаётся в силе пока я, присутствуя лично, с моим сыном Михаилом не подпишем другой документ противоречащий этому.
Прочёл Михаил нам всем вслух эту бумагу и говорит купцам — кто в РСС поступит служить, моими людьми будут. Моя охрана и другие воины — первый отдел.
Второй отдел Ваши родичи. Каждый должен знать не менее одного иностранного языка, от каждого вступительный взнос 5000р Будут на месте прибытия созданы предприятия, и товары ихние будут продаваться через ваших сынов, под вывесками Михаил Романов и К — вместо К в каждом торговом доме будут разные ваши Фамилии.
Так что кто любит меня — со мной. И помните, кто не со мной, тот против меня, а кто против меня, и он похлопал по сабельке на боку.
Ну, хватит разговоры разговаривать — отдадим должное десерту.
Ближе к ночи он говорил с пятёркой самых богатых купцов, у каждого из которых, были мануфактуры.
Разговаривал с ними приватно, присутствовали только я и Лаврентий.
С ними он говорил о конвейере, продал ещё 5 папок по 5000 за каждую, но как мне показалось, купцы уходили от него довольные.
Ложился царь, впервые выглядев, устало.
Следующий день начался, как обычно у государя, с бурной деятельности.
Он приказа Лаврентию найти Московских газетных мальчишек и раздать им номера Имперской правды напечатанных в вагоне.
Велел мне выделить одного казака для печатника, тот должен был осмотреть дохленькую местную типографию, взятую у одного из купцов, вместо 5000 за племянника.
В напечатанном номере Правды была описана наша остановка на предыдущей станции, разговор с крестьянами — слово в слово.
Оповестив об этом весь город, он приказал, договорится на 17 часов с дирекцией инженерной академии провести в главном зале встречу с военными. Мол, только офицеры и только те, кто пороху понюхали, ну и разбавить инженерами среднего звена МПС.
Послал он на это дело также двух наших жандармов с нарукавными повязками у каждого РСС 3й отдел, выделил им мою нянюшку для написания приглашений — очень у неё подчерк знатный. Так же двух из своих юнцов — чтобы с местными посыльными договорились.
Сказал им, если найдёте пару производителей оружия — тоже хорошо.
Общее количество приглашённых не более ста.
Наступил вечер и 121 гость из более 300 желающих. Все очень вежливы с мальцом — наслышаны.
Но было во многих и недоверие — многие прочли утренние газеты.
С моей помощью царь влез на высокую кафедру, выхватил сабельку, рубанул ей со свистом.
В зале прекратились беседы. Начал царь речь говорить, мои верные войны, и в левой руке у него появился номер правды, многие гадают, что это за речи, не сошёл ли малыш с ума, мол, с крестьянами о земле дворянской беседует. Но нет, не об этом были мои речи — земли в России матушке на наш век хватит Но доложили мне мои верные жандармы страшные цифры. И кивает на своих.
Есть ли ответственные за рекрутов из крестьян — поднимите руки.
Подняло трое — идете ко мне — приказывает им. Знаете ли вы, что средний рост в этом году стал на 20 см меньше чем в год 61 освобождения. На 10 см в десятилетие мельчает наш солдат.
Меньше он — меньше его силы. Обращается, к тем троим — а нука вспомните тот призыв и сегодняшний — задумалась троица — головами кивают.
Так вот ситуация грозит нам через 10 лет такими неприятностями, что Севастополь покажется нам великой победой.